Ромочка сидел как на иголках, все время старался пожать ее холодную ладонь под столом. Мол, все нормально идет, как надо. Но она-то поняла уже, что это совсем не так… И сидела рядом с ним ни жива ни мертва.
Потом, когда он провожал ее до общежития, спросила прямо:
– Ром… Я им не понравилась, да?
– Ну что ты… Просто они такие… со своими понятиями. Им трудно нового человека в семью пустить. Они ж меня своей собственностью считают, поскольку я у них единственный сын.
– А ты… Разве не возражаешь против того, что ты их собственность?
Ромочка помолчал немного, потом произнес грустно, будто извиняясь:
– Они очень любят меня, Ирин… А когда родители очень любят своего ребенка, они ж ничего не слышат и слышать не хотят…
– А я думала, что наоборот. Когда любят, тогда и слышат. Впрочем, не буду спорить… У меня ж опыта в этом вопросе нет. Мама моя очень любила меня, я помню, а потом умерла. Папа женился на другой, но тоже умер, я с мачехой жила. Любить меня было некому, так что… Да и не о том мы говорим сейчас, Ромочка! Дело не во мне, а в тебе… Если твоим родителям я не понравилась, то… Что ты теперь будешь делать, скажи?
– А что ты от меня хочешь услышать, Ирин? Конечно, я постараюсь их убедить, что ты мне нужна, что я люблю тебя… Что не могу оставить тебя в таком положении…
– А если они все же тебя не услышат? Тогда что?
Она и сама понимала, что ведет себя глупо. Что Ромочка не может в одночасье превратиться из инфантильного ребенка в кого-то другого, сильного и смелого, принимающего собственные решения. Но почему-то очень хотелось, чтобы все было именно так… Чтобы взял и превратился. От отчаяния хотелось, наверное.
Но отчаяние – не самое хорошее чувство. Вслед за отчаянием слезы приходят. Вот и она махнула рукой и расплакалась, убежала от Ромочки в общежитие, долго потом еще плакала, лежа на кровати. Катя только вздыхала, глядя на нее. Потом подошла, присела рядом и огладила плечи ласково:
– Ну все, Ириш… Хватит плакать, тебе же вредно. Да и платье помнешь… Чужое платье-то, не надо бы… Ну все, вставай давай, Ириш, хватит…
Она и сама понимала, что слезы ей не помогут. Да и никто не может помочь, даже Катя… Но что теперь делать-то? На аборт идти?
Да, это был единственный выход. Другого не было. Но она все же решила дождаться Ромочку… Ведь он обещал снова с родителями поговорить! А вдруг они его услышат? Или… Или он сам осмелится на поступок? Ведь взрослый мужик уже, институт окончил, вся жизнь впереди!
Хорошо, что Катя ее ни о чем не спрашивала. Да и чего спрашивать, без того было все ясно… То есть вообще ничего не ясно. И Ромочка на следующий