Ложь и похоть. Иван Сергеевич Фоксольд

до входа, ничего не спрашивая, врач распахнул на ходу дверь, и они двинулись дальше. В секции стоял гул. Все кричали, бились об стекла бокса. Складывалось впечатление, что у всех сразу началась истерика. Добежав до нужного бокса, врач снял ткань.

      – Она здесь! Успокой их всех! – кричал врач на Фокса.

      Тот медленно повернулся, подошел ко стеклу и похлопал в ладоши.

      – Я вас обманул, сегодня мороженного не будет! – крикнул Фокс.

      В секции сразу стало тихо.

      – Ты опоздала. – обиженно сказал Фокс.

      – Я не говорила во сколько приду. И вообще не говорила, что приду. – едва выдавила Люси.

      Фокс закатил глаза и показал рукой, что врач может идти.

      – Так вот, на чем я остановился? – почесывая бороду спросил Фокс.

      – Ты ради этого все это устроил? Ради своего рассказа? И почему все они тебя так слушают? – отдышавшись начала свой допрос Люси.

      – Слишком много вопросов. Я сказал им, что если они мне подыграют, то Людвиг всем даст мороженного.

      – Да ты просто…

      – Давай, скажи это вслух! – Фокс резко облокотился на стекло бокса.

      – Извини. Ты остановился на встрече с девушкой. – тихо сказала Люси.

      Рассказ Фокса.

      Это было летом, как я и сказал. В то лето, я предпочитал никуда не выходить по своим причинам, но в основном из-за чтения своих любимых книг. Тогда я как раз закончил учить человеческие аспекты поведения. Я был уверен в себе как никогда раньше, благо был хороший учитель, который подсказал мне, как мне жить. Гулял я обычно по главной улице, не торопясь, всматриваясь. Так легче видеть, чем люди занимаются. Обычно они занимаются тем, что пытаются разобраться в собственной лживой значимости. Идиоты.

      Закурив сигарету, я присел на ближайшую скамейку и стал заниматься своим любимым занятием – наблюдением. Впрочем, ничего нового я не замечал. Сплошная обыденность. Я уже начал потихоньку скучать, пока не увидел ее.

      Раньше у меня были девушки, как с обложки журналов. Такую планку я себе ставил. Но она… Она не была столь примечательна, как те, кто был раньше. Я не мог перестать смотреть на нее. Мое тело отказывалось слушать меня. Настолько обо всем позабыв, я не обратил внимания, что сигарета обожгла мне губы. От боли, не сдержавшись, я выругался и стал махать рукой. Она посмотрела на меня и улыбнулась. Я … Я не смог прочитать ее. Я не видел ничего. Подойдя к ней, я смог ее разглядеть.