Мужчина продолжил разговор.
– А где вы живете в Москве?
– Я всю жизнь живу на Ленинском проспекте, рядом с Нескучным садом.
– Знакомые все места…
– А были ли вы в Москве с тех пор? У нас большие перемены. Многое в городе теперь выглядит иначе. Построили новые дома, отреставрировали старые в центре города, разбили парки, присоединили десятки деревень. Я, правда, редко бываю в новых районах. Работа, видите ли, семья, дом, дача.
– Ну, это как у всех. Нет, я не был в Союзе с тех самых пор …ой, простите, теперь надо говорить в России. Мечтаю показать Москву внукам. У меня оставались друзья в Москве, раньше я поддерживал с ними отношения, потом как-то все рассосалось. Извините, меня зовут Игорь, Гарик. А вас?
– Меня Юля.
– Очень приятно. Представляете, перед самым моим отъездом в Америку, я встречался с одной прекрасной девушкой, которую тоже звали Юля. Я ее долго потом вспоминал. Блондинка с длинными роскошными волосами, с осиной талией и карими раскосыми глазами. Она была немного похожа на Марину Влади. В роли колдуньи. Был такой французский фильм по Куприну. Она, верите или нет, тоже жила где-то рядом с Нескучным садом…
Я начала присматриваться к мужчине внимательнее; ведь, судя по всему, он говорил явно обо мне! Это же невероятно! Более сорока лет прошло… Неужели он? Господи, точно он! Синеглазый, когда-то хрупкий, кудрявый, «золотой мальчик»! Он всегда был открытым, веселым, то и дело пел и все никак не мог наговориться. Но он меня не узнаёт, еще бы.… Где та осиная талия, те пышные длинные волосы? Я очень изменилась, поправилась, короткая стрижка, возраст, наконец… Но он тоже изменился до неузнаваемости. Превратился в какого-то рыжего борова. А, плевать! В конце концов, сниму темные очки и признаюсь! Мужчина тем временем продолжал что-то вспоминать из своей прошлой московской жизни:
– Эх, жаль! Вы сидели рядом почти три дня, говорили на английском и итальянском языках с персоналом. Я думал, что вы немка или шведка, судя, простите, по вашим формам. Могли бы мы с вами еще поболтать, а то завтра утром мы улетаем домой, передаем детей их родителям.
Воспоминания меня накрыли с головой. Я не могла себя больше сдерживать.
Мне захотелось, чтобы и Гарик оказался на одной со мною волне чувств и воспоминаний. Я сняла очки, развела руками, как бы извиняясь за то, что предстаю перед ним не в самом презентабельном виде по такому невероятному случаю и тихо произнесла:
– Гарик! Ты будешь смеяться, но это я – та самая Юля…
Последовала немая сцена узнавания. Мы, два полных взрослых человека, фактически голые, встали, подошли друг к другу и крепко обнялись. Два чужих человека, молча стояли, обнявшись, и тихо, как два сентиментальных болвана, роняли слезы. Почему мы расплакались? Сразу и не ответишь… Наверное, от того, что так быстро