Пока никого не было поблизости, я решила отправиться на охоту. Вскарабкалась по дереву, добралась до самого верху и вдруг, совсем некстати, лучшая ветка ломается подо мной, и я лечу вниз. В общем, Бог с ними, с синяками и ссадинами. Наказание грозило быть куда более суровым – это выговор от дедушки. Он всегда был очень строг, если происходила порча садово-огородного имущества.
Поэтому, чтобы не тревожить его ранимую душу, было принято незамедлительное решение: заложить кладбище для веток (не исключено, что эта – не последняя). Оно появилось в углу двора. Могилу я украсила тремя самыми спелыми ягодками в знак памяти и сострадания к безвременно ушедшей.
Есть ещё одна тайна. Её я точно не раскрою взрослым. Во-первых, потому что меня примут за сумасшедшую и никогда не поверят. А во-вторых, потому что это грозит непоправимыми последствиями. Речь идёт о подземном городе в нашем огороде. Клянусь, это не сказки!
Меня часто отправляют ловить медведок – гадких тварей, пожирающих помидоры и картофель. Эти существа, напоминающие креветок или рачков, делают в земле настоящие тоннели. Но однажды я заглянула в этот подземный ход и – могу поклясться! – увидела там целый город – с домами, магазинами, дорогами и машинами – точно, как у людей. Мерзких обитателей оказалось так много, а их цивилизация так развита, что я поняла – надо держать язык за зубами, иначе человечеству придет конец.
6
Ещё три года назад, когда я была совсем маленькой, в нашем дворе появился щенок. Мы назвали его Тихоном. Серо-чёрно-коричневый комочек был сыном Шапки – так звали его маму. Она охраняла деревенский дом моего дяди, у которого мы и взяли нового питомца.
Тишкина мама была совсем не интеллигентной дворнягой. В ней не было ни капли воспитания, гордости и важности. Она добросовестно отрабатывала свою тарелку с супом: отчаянно и со злостью лаяла на прохожих и отпугивала чужих собак. Любви к своим хозяевам Шапка не питала. Только благодарность за пищу и скромное жилище. Обитала она в старой, грязной будке, расположенной на пустыре без единого деревца и кустика. Ни зимой, ни летом находиться на улице было просто невозможно: то пекло солнце, то лил дождь и шёл снег. Поэтому основная часть её жизни прошла в крошечном деревянном домике. За время своего «придворного» житья она протоптала дорожку, по которой бегала из стороны в сторону, завидев чужака или хозяина.
Шапка из-за своей собачьей жизни стала очень злая. Она громко лаяла и кидалась на всех, кто заходил во двор. Поэтому её не любили и обходили стороной. А речи о том, чтобы пожалеть или погладить, вообще не было: к ласке её не приучили. Возможно, в мечтах у Шапки была вольная жизнь в зелёном, усыпанном цветами дворе, в окружении щенков и десятка тарелок с холодцом. Но всё сложилось иначе.
Зато её сыну повезло