Литан облюбовал себе местечко среди плоских камней, чьи подточенные течением основания давали прекрасные места для кладок, где будущий выводок не будет перегреваться на солнце, но и не будет стынуть из-за слишком больших глубин, где вода свежа и жабрам дышится необыкновенно легко. Он кружился, тёрся о камни и гальку, оставляя на них пахучие секреты, давая тем самым понять, что удобная гавань уже имеет своего хозяина.
Неутомимая Литана, выдержав все тяжести опасного перехода, всё охотней отзывалась на его ухаживания, и её плавники с каждым днём перерождались из серых невзрачных тонов в упавшую в воду радугу. Они были вместе, как и прежде…
Лариса и Хельга хохотали от души, наблюдая, как их подопечные, лёжа на полу, трутся «о камни» и «друг об друга» – в «лисьем» ЭМ случился небольшой перерыв, и моторика летающих рыбок прорывалась не только из Мирры, но и из Элана. Их резкие, но плавные движения в молчаливой пустоте «аквариумов» вполне могли сойти за пародию, наподобие того, как маленькие дети пытаются неуклюже копировать движения разных животных, вызывая искреннее веселье у родителей.
Кураторы специально не стали «гнать» через их тела моторику крылатых сестричек, отказавшихся в Эфирных Мирах от привычной свободы бескрайних небес – телам эволэков всё же лучше давать свободу, позволять реагировать на всё происходящее в Океанесе, иначе можно навлечь грозное Эхо, явление стихийное, и нередко разрушительное. Дорогу моторике человеческих проекций Хильи и Лесавесимы они открывали осторожно, чтобы контактёры, не дай Бог, не «вспомнили» раньше времени о своём прошлом бытие, оставленном за гранью, но и не давали застояться и атрофироваться мышцам, которые не участвуют в жизнедеятельности рыб-летунов и хвостатого разбойника.
Честно говоря, Элан, был против этого эксперимента – крылатым сестричкам придётся вкусить все без исключения «прелести» выхода из погружения. За долгие месяцы они просто разучатся летать, да и ходить на первых порах будет тяжело: женщины со звёздными и медовыми глазами, живущие на орбитальной станции и негостеприимной планете, не имеют ничего общего с их настоящей сущностью. То, что дочурок ждёт тяжёлое испытание, папаня не сомневался ни на секунду – сколько раз сам проходил через этот кошмар!
Да и Света Гончарова, то есть бывшая Ханнеле, о чьём возвращении в институт под чужой личиной знали только пять человек и один киборг, не хотела отпускать свою ненаглядную «малышку». Они только-только начали понемногу налаживать живое общение, а не довольствоваться редкими ночными встречами вдали от посторонних глаз. Эти встречи всегда начинались с практически истерических нот, когда истосковавшиеся друг по другу мать и дочь просто рыдали от счастья. Постепенно, конечно же, с каждым новым свиданием пережитое отчаяние и боль уходили, но этих часов им хватало всё меньше и меньше.
Тем более для всех стало неожиданностью, когда и большая сестра