Когда он пришёл и помыл руки, я позвал отца, попросил маму встать и всем взяться за руки. Они вопросительно смотрели на меня. Сейчас будет объяснение всем странностям, которые вчера и сегодня с нами случились. Все послушно взялись за руки, как дети в детском саду. Они смотрели на меня и были уверены, что это очередной розыгрыш. Теперь закройте глаза и не открывайте до моей команды. Они и это сделали послушно, Гена даже не подглядывал. Я сосредоточился на образе своей комнаты в Италии. За несколько дней успел соскучиться по ней. На секунду закрыл глаза, или мне это показалось. Когда их открыл, перед нами, действительно, находилась моя комната, мы все стояли посреди неё, на мне всё те же датчики, подключённые к приборам, моя смятая постель.
Я не ожидал такого быстрого результата. Открывайте, сказал я. Только, нас стояло не четверо, нас было шестеро. Я, Саша, мама Алла, мама Алессия, отец и Гена. Все отпустили руки, разглядывали комнату, друг друга. Отец смотрел на двух Саш и на Алессию с Аллой. Никто не говорил ни слова. Тишину нарушил я. Мама, мы хотим кушать, Гена даже руки помыл!
Алессия сразу по телефону стала распоряжаться насчёт завтрака на шесть персон, и стала приглашать нас к столу. Была пятница, девять утра. Опять мама стала нервничать, суетиться. Все распоряжения она давала на итальянском языке. Отец и Гена его, конечно, не понимали. Я объяснил, что будет завтрак. Отец удивлённо спросил – а при чём здесь другой язык. В подробности вдаваться не стал, просто объяснил, что это сюрприз.
Мы вошли в столовую, стол был накрыт на шесть персон. Мама распорядилась, что горничная может быть свободна и даже закрыла входную дверь на ключ. Конечно, нас было шестеро и четверо из нас духи. Мама за всеми ухаживала, это не российская кухня, где Гена отрезал кусманише колбасы, клал его на кусок хлеба – вот вам и бутерброд. Хлеб нарезан ровными кусочками, всевозможные сыры, нарезанные квадратными кусочками на шпажках. Вазочки с разными вареньями и джемами. Бутербродные пасты из морепродуктов, колбасы, ветчина, да и ещё много всякого. Все не церемонились, особенно Гена, ему всё хотелось попробовать. Его с детства называли – Едочёк, любил поесть. И остальные ели, пили, передавали друг другу тарелочки.
Я решил сам всё рассказать. Начал со своей комы, как мы с мамой очутились в детской комнате в Карелии, как появился Саша и исчезла мама. Все молча слушали, никто не перебивал и не задавал вопросы. Я даже рассказал папину теорию по пространству, времени и реальностям. Рассказал, как он исчез. Но, вот когда сообщил, что у нас сейчас 2048 год и мы в Италии, тут посыпались