Так продолжалось несколько дней, пока сверху не пришёл указ…
– Солдаты и господа учёные, объявил генерал по громкой связи, наше правительство, приняло решение, что данного момента, сюда будут прибывать грузовики с бочками химикатов и отходов, будем чистить, нашу матушку землю, вопросы не принимаются, выполняйте!
Учёные пытались объяснить, что там разумная расса, хоть и не развитая настолько, как человечество. Они дружелюбны, и отвечают подарком на подарок, но учёных вывели солдаты.
Первые бочки с химикатами ушли в 2 часа 15 минут ночи, к утру следующего, дня была передана первая тысяча бочек через пасть Морфа. Генерал получил приказ отправлять после каждой тысячи бочек, взрывчатку с таймером …
***
Никто из уцелевших же, и не скажет точно, когда это произошло, но после первых пары бомб.
Пасть морфа открылась так широко, как никогда раньше, и из нее выкатилась, стандартная деревянная тележка, на которой, лежал глиняный улей, мелких паразитов, которые так или иначе, но всё же уничтожили, почти всё человечество, за пару месяцев. Морфа взорвали, но было поздно, военные пожали то, что посадили, а остаткам человечества, оставалось лишь из бункеров наблюдать за тем, как природа отвоёвывает свои просторы, некогда занятые людьми.
Бездонная бутыль.
– Повезло ли мне? Сказал сильно исцарапанный человек, с повреждённой рукой. – Или не повезло, вот в чём вопрос… Не повезло то, что этот старый самолёт, рухнул в пустыни, а повезло то, что я остался живой. Так повезло или нет? Вроде и повезло, раз я иду своим ходом к океану, а может и не повезло, Воды то я там напиться не смогу.
Солнце уходило за горизонт бескрайнего океана, а барханная пустыня оставалась позади. Свежий бриз, развивал потрепанные штаны, периодически делая из них парус, который подталкивал мужчину.
– Так что, это там блестит, оо, похоже, бутылка в воде!
Прибой играл с одинокой бутылкой, словно с игрушкой, переворачивая ее и пытаясь бросить как можно дальше, на песчаный пляж. Она скатывалась обратно, замыкая петлю.
Взяв в руку затёртую бутылку, была одна мысль, которую он не мог прогнать, и стал ее громко озвучивать, – Вот бы коньячку, да с выдержкой столетней. Хаха, широко улыбнулся и с характерным звуком, открыл бутылку.
– Не может быть! не может этого, господи быть! Коньяк, а какой ароматный, уж повезло, так повезло. Изрядно приложившись высохшими губами к бутылке, он сделал пять жадных глотков и вздохнул полной грудью, широко улыбаясь, солнечному диску,