Очевидности. Софья Самокиш

взбудораживая всё внутри, словно бабочки от волнения, только хуже и тяжелее… Фраза «Ему же холодно!» становится всё тише. Совесть кружит внутри меня, как неприятный осадок накипи в чайнике, который только что потрясли. «Ну, чем я могу помочь?» – приходит знакомая обреченная мысль, призванная вернуть поднявшийся осадок на место. «Чем помочь? Я ничем не могу помочь!» Это помогает, слова растворяют возмущенную совесть, и автобус наконец-то трогается. Я облегченно вздыхаю и поворачиваюсь к окну, но тут же болезненно морщусь. Последний кадр, увиденный мной на остановке – ежащийся от холода старик с кипой газет.

      «Я ничем не могу помочь…»

      Два сапога пара

      По моему глубочайшему убеждению, союз моих родителей имел возможность просуществовать целых сорок лет и вырастить в своем лоне двоих дочерей только благодаря доброму и легкому характеру мамы. Никто другой с папой сосуществовать бы не смог – так говорили все, кто их знал.