– Мало-помалу, контуры дьявольского призрака делались менее фосфорическими, фигура начала бледнеть, потом угасла постепенно. Наступила опять темнота, лампа зажглась как бы по волшебству, призрак исчез, а итальянка распростерлась с удвоенной горячностью перед своей жабой, которая, казалось, спала. Регент сделал мне честь, взял меня под руку, возвращаясь в столовую.
– Маркиз, – сказал он мне дорогой, – что вы думаете обо всем этом?.. Знаете ли, что эта очаровательная женщина обещала мне скоро познакомить меня с демоном первого разряда, который откроет мне секрет превращения угля в бриллианты? Надо признаться, что в сравнении с этой милой волшебницей ваш друг кавалер де ла Транблэ просто ничтожный мальчишка, и я думаю, что сделаю недурна, если лишу его моего покровительства и отправлю в Бастилию… Что вы на это скажете, маркиз?
Я оцепенел от этого замечания; в эту минуту мне невозможно было вымолвить ни одного слова. К счастью, регент выпустил мою руку, не ожидая ответа, и поспешил на помощь к двум дамам, которым сделалось дурно, так они испугались вызывания духа. Я вышел из Пале-Рояля и на другой же день употребил все возможное, чтобы узнать, где вы, и уведомить вас о том, что случилось, чтобы вы могли отклонить грозу. Все мои старания были напрасны, как вам известно; но наконец вы вернулись, вы здесь, вы знаете все… Подумайте об этом хорошенько…
– Маркиз, – сказал Рауль, – вы правы, нам угрожает большая опасность, эта женщина может повредить нам…
– Вы согласны со мною. Тем лучше.
– Во-первых, итальянка Антония, как мне кажется, превосходно понимает свою роль и играет ее с редким искусством; во-вторых, если, как вы говорите, она молода и хороша…
– Очень молода, очень хороша и особенно чрезвычайно обольстительна, – перебил маркиз.
– Да, – заметил Рауль, – это огромное преимущество… С ним легко можно иметь влияние на такого человека как Филипп Орлеанский…
– Вы соглашаетесь, что зло существует, – сказал маркиз де Тианж, – а имеете ли вы средства отвратить его?..
– Еще не имею, – отвечал Рауль, – но я найду их, не сомневайтесь. Прежде всего надо уничтожить кредит итальянки, который, сказать мимоходом, не успел еще, как мне кажется, прочно утвердиться. Если мы не преуспеем в этом, что очень возможно, то все-таки у нас останется средство, за которое я ручаюсь…
– Какое?
– Союз…
– С итальянкой!
– Да.
– Но согласится ли она?
– Почему же нет? Если образ действий у нас почти одинаков, то, наверно, побуждения совершенно различны. Без всякого сомнения, Верди жаждет золота регента, а мы просим у него только покровительства. Понятно, что интересы наши требуют взаимного содействия; мы не должны вредить друг другу.
– Вы правы!.. Всегда правы!.. Знаете ли, любезный кавалер, что вы были бы несравненным дипломатом, если бы захотели потрудиться?..
– Еще бы! – самонадеянно отвечал Рауль. –