Первые сутки я и вовсе провела в туманном забытье, просыпаясь от боли, раздиравшей голову на части, и проваливаясь в обессиленный сон, едва она отступала. Когда же стоны и скулеж становились громкими, меня просто пинали, вынуждая замолкнуть и терпеть.
Но главное – меня не прогнали! Не потребовали вернуться к Кирену или встретиться с проявившими ярость членами команды. Наоборот – подбрасывали объедки, и позволяли посещать крошечный закуток для омовений и туалет. И, кажется, впервые за несколько лет, я постепенно расслабилась, начав полноценно спать. Отчего-то верилось, что больше я никому не нужна…
«Наконец-то обо мне забыли! Прогнали и забыли!»
В таком режиме, слившись в череду монотонных разговоров метхчанок о несомненных достоинствах рожденных ими воинов, и едва слышных утешениях миротки, прошло время. Сколько? Я не представляла…
Животик последней тоже начал округляться, меднокожие женщины и вовсе погрузнели до предела – даже я понимала, что им подходит срок рожать. Но никто не являлся проверить их состояние, я же не смела спросить хоть о чем-то. Лишь еда в тех же контейнерах, что я видела у Кирена, да изредка три чистых мешковатых полотняных одеяния появлялись в помещении во встроенном в стену отсеке распределительной системы звездолета.
Мне, после первого же раза с появлением чистой одежды, отбросили старое «платье», позволив прикрыть обнаженное тело. В остальном же… меня игнорировали, позволив упиваться ощущением, пусть и относительной, безопасности. Сон и покой пошли на пользу – удушливая боль, изнуряющая сознание, слегка улеглась, я все меньше проваливалась в темноту беспамятства. Но тем глубже погружалась в воспоминания о детстве, порой с трудом разбирая, что есть сон – бурлящие лавой реки Цезариона или отведенный мне пустой угол…
Сны же мои стали очень яркими! Порой я не только «видела» картинку, я чувствовала ее, слышала. Вздрагивала от ощущения присутствия кого-то… пугающего, посреди ночи вскидываясь и начиная озираться во тьме помещения. Мне чудилось, что там – за автоматической толстой дверью стоит Кирен! Он тяжело дышит, в каком-то бешеном исступлении сжимая кулаки, и рыча. Я даже ощущала холод металла, которого касались пальцы мужчины, впадая в шок от ужаса и непонимания: как такое возможно? Что за навязчивые видения?
Каждый раз все обрывалось, едва он, рывком развернувшись, уходил.
Но однажды дверь изолированного помещения, где находились «метхские инкубаторы», открылась. Едва услышав скрежет металла, я замерла, осознавая, что сейчас меня найдут. Заметив фигуры двух четырехруких, и вовсе перестала дышать, понимая, что настал миг расплаты за крошечную передышку в моей кошмарной жизни.
Увидев их, миротка