По праву твоего рождения. Натализа Кофф

складочки. Дарьяна изогнулась, отчаянно требуя заполнить ее, дать ей это наслаждение и освобождение.

      А Клим понял, что и ему мало ее. Он хочет всего и сразу, хочет слышать ее стоны, видеть ее глаза, когда будет брать ее тело и делать своим. На этот раз – по-настоящему.

      Жесткой рукой он зарылся в длинные, сводящие ощущением шелка, пряди своими пальцами. Сжал в кулак, намотал, не сильно, но ощутимо.

      Дарья открыла глаза, повинуясь немому приказу.

      Он хотел видеть ее глаза. Хотел тонут в ее взоре. В ее удовольствии.

      И как только зрачки сфокусировались на его лице, Дикий плавно раздвинул мокрые складочки и проник внутрь.

      Клим видел, как страсть поглощает Дарью. Как приоткрываются девичьи искусанные губы в тихом вскрике неподдельного удовольствия. Как Даша жадно втягивает носом его, Клима, запах.

      Дикий слегка отстранился, дурея от тесноты ее лона. От того, как плотно и влажно она окружает его собой, сжимает до звона в паху, до онемения кончиков пальцев, до остановки сердца.

      А потом – яростный взрыв… Потому что Дарья рванула бедра навстречу, заставляя погрузиться полнее, и еще раз… еще…

      Крики и стоны смешивались с рычанием. Клим отчаянно пытался контролировать себя. Не хотел, чтобы и сейчас Дарья испугалась, увидев его вторую сущность. И потом, он ведь огромный, один неосторожный шаг – и порвет ее, хрупкую и изящную.

      Дикий пытался быть нежнее, но выдержка осыпалась в труху, когда тонкие пальцы запорхали по его лицу, плечам, царапая шею коготками.

      Нет, он сейчас сдохнет, взорвется, так и не подарив ей наслаждение первой. А он хотел тонуть в ее удовольствии, а потом уже и сам…

      Потому стиснув тонкую талию, Клим замер и заставил Дарью застыть.

      – Моя! – не удержался он от собственнического рычания.

      – Твоя…, – вторила Дарья.

      И Клим слетел с катушек. Она признала его! Наконец! Покорялась его воле и желаниям. И он чувствовал, что ее тело подчиняется ему.

      Рывком, но стараясь не навредить, Дикий перевернул Дарью спиной к себе.

      Девушка попыталась возразить, но жесткие пальцы накрыли тугой сосок, а свободная рука – нырнула ниже, к животу.

      – Моя! – рокотал Клим, накрывая собой хрупкую фигурку.

      Они идеально совпали, подошли друг другу, сплелись тесно, а руки Клима были везде. Пальцы окунались в горячую влагу, растирали острые горошины, требовательно растягивали узкое лоно, подталкивая все дальше, за грань.