В этом плане символичен Теремной дворец Кремля. Он очень хорош, изящен, но все же недотягивает до правильного царского дворца из русских сказок. И точно, сохранившийся фрагмент здания оказывается центральной, но совсем небольшой частью утраченного комплекса. Государев двор был целой вереницей дворцов, ступенчатыми пирамидами прорастающих из огромного подклета, опоясанного аркадами переходов, – во второй половине XVII века он, пожалуй, даже превосходил знакомый нам сказочный образ сложностью и великолепием деталей. Занятно, что полуразрушенные древние памятники, как правило, обретаются в нижних ярусах поздних построек, а здесь наоборот: неизменными остались верхние этажи Теремов, зажатые кровлями поздних зданий, словно верхушка невидимого айсберга.
«На наш взгляд современного человека, это был огромный музей сокровищ».
И. Билибин, иллюстрация к «Сказке о царе Салтане», 1905
То же касается утраченной градообразующей роли допетровских памятников. Верхняя часть Теремного дворца – стоящий на открытой террасе Теремок – была вершиной города, с которой государь, его сыновья и его ближние, наиболее доверенные люди могли наблюдать раскинувшуюся окрест столицу. Одновременно Теремок был вершиной иерархической пирамиды, которая отражалась в устройстве дворца: ярусы, соединенные внешними лестницами, каждая из которых «отсеивает» менее достойных. Выше Теремка были только купола кремлевских соборов. А сейчас скрытый поздними зданиями Теремной дворец можно увидеть только с самых ближних ракурсов в самом Кремле и с двух-трех случайных точек вне его. Не говоря о том, что интерьеры легендарного памятника, находящегося на закрытой территории, для подавляющего большинства москвичей и гостей столицы по-прежнему существуют лишь на картинках.
Вся древняя Москва видится из сегодняшнего дня такой же призрачной глыбой: мы очень немного знаем о сохранившихся и утраченных знаковых объектах, о наиболее богатых и ярких постройках города и совсем плохо представляем сам город – гигантскую основу, над которой они возвышались. Мы можем лишь вообразить себе сложность этого комплекса и былое взаимодействие его элементов. Архитектурный образ многобашенной столицы сложился как раз ко времени основания Петербурга. Москва, потрясающе преобразившаяся в 1680 – 1690-е, резко обмелела, надолго выпала из поля зрения художников, а потом еще и сгорела в пожаре 1812 года. Мы имеем всего несколько более-менее реалистичных изображений города, выполненных в начале XVIII века и ранее, а первый обстоятельный портретист Москвы художник Федор Алексеев приехал сюда лишь в 1800 году. Целые архитектурные комплексы (в том числе и в Китай-городе) остались незафиксированными до своего полного или частичного разрушения.
Мы не знаем, как выглядели первые каменные здания соборов китайгородских монастырей, какими