О дева, чьи очи темней янтаря!
Скажи мне, прекрасная леди – скажи
Как можешь ты, и не ошибся ли я
Полбочки вина можешь выпить, и – жить?
О дева, чей стан вызывает мой стон!
Ответь мне, прекрасная леди, ответь!
Как можешь ты сделать вот эту ладонь
Такою, что бьет меня будто медведь?
О дева, чьи волосы как шоколад!
Открой мне, прекрасная леди, открой!
С чего тот, кто время проводит с тобой
С утра в синяках, поцарапан, помят?
Тео скрестила руки на груди и впилась взглядом в барда – но тот петь не перестал, только сверкнул в ее сторону глазами.
О дева, чей голос тягуч, словно мед!
С чего же, прекрасная леди, с чего
Средь кружева тонкого фраз твоего
Слов, леди достойных, мой слух не найдет?
О дева, чьи плечи нежнее шелков
Зачем же, я снова вопросом томим,
На талии вашей не робкий муслин,
А пояс мужицких из кожи штанов?
О дева, на вас бы смотреть и смотреть!
Прекрасная леди, попал я впросак!
Как можно назвать ту, что курит табак?
И спит в сапогах? Умоляю, ответь!
Барды, озадаченные не соответствующей канону песней, в начале еще хлопающие в ладоши, к концу только переглядывались. Рыжий, завершив балладу витиеватым музыкальным пассажем, поклонился в полном молчании и спрыгнул со стола, направившись к магичке.
Тео захотелось расхохотаться, но она только хихикнула, и, развернувшись, вышла в коридор.
Шла она быстро, не оборачиваясь, – знала, что Рик идет за ней, и была уверена, что улыбка у него до ушей. Она спустилась по узкой лестнице к черному ходу, а бард шел сзади расхлябанной походкой, и насвистывал что-то игривое.
Выйдя к палисаднику за факультетом, она развернулась к Рику, вопросительно подняв бровь.
– Ну? – спросила она. – И как это понимать?
– Я же обещал тебе балладу посвятить, алмаз моего сердца, – сладким голосом сообщил бард, поглаживая лютню. – По-моему, это мое лучшее произведение.
– Ты вряд ли выиграешь с ней конкурс, – хмыкнула Тео.
– А я и не стремлюсь. Надо иногда и проиграть – для разнообразия. Совершенством во всех отношениях быть скучно, знаешь ли.
Тео огляделась – неподалеку стайка мальчишек пыталась запустить змея, исписанного неприличными словами. Услышать их они не могли, – слишком были заняты.
– Пожалуй, – задумчиво протянул Рик, – я исполню ее через неделю, на празднике Урожая, перед королем и придворными…
– Если он будет, этот праздник, – пробормотала Тео.
Рик внимательно следил за выражением лица Тео, надеясь уловить на нем хоть малейший признак раздражения