Она перевела взгляд на Ника. Он смотрел на нее. У него ярко-голубые глаза, особенно яркие на фоне рыжих ресниц. Губы блестят от мандаринового сока. Оголённые плечи, наверное, гладкие и тёплые, а волосы на голове, наоборот, кажутся жёсткими. Десять… девять… восемь… На последних секундах уходящего года она сделала шажок, потом еще один. Закинула руки ему на шею, притянула к себе. Приподнялась на мысочки и поцеловала в мягкие, пахнущие мандарином губы.
Глава вторая,
в которой неожиданные и удивительные поступки герои совершают уже вдвоём
Поначалу он, конечно, офигел. Но, к чести Коли Самойлова надо отметить, что пребывал он в состоянии растерянности недолго – инстинкты звероящера дали себя знать. Еще до того, как Люба успела опомниться, спохватиться или хотя бы задать себе вопрос «какого черта она делает?», его руки пришли в движение. Одна легла на ее поясницу, другая на затылок. Он прижал ее к себе, и незаданный вопрос так и остался в глубине ее сознания, там же, где пребывали сейчас и здравый смысл, и прочие рациональные составляющие личности.
Несмотря на отсутствие реального сексуального опыта, в части поцелуев Люба считала себя вполне подготовленной. Более того, она полагала, что умеет это делать весьма неплохо. Оказалось, что и Ник в этом вопросе далеко не лох. Правда, подходы у них были разные. Она любила целоваться медленно и нежно, он же был напорист и настойчив. Но ей это даже понравилось. Понравились тяжёлое дыхание и жадные губы, твёрдая рука на спине и пальцы, гладящие шею. И мандариновый вкус губ. И…
Оглушительно бабахнул первый уличный фейерверк. Они отпрянули друг от друга.
– Господи, почему так громко? – растерянно прошептала она.
– Балкон открыт. – У него хриплый голос и тоже совершенно растерянный вид. И губы припухшие. И он снова тянется к ней, но ей хватило времени, чтобы прийти в себя. Люба слегка отстранилась.
– С Новым годом, Ник! – Голос ее преувеличенно бодр. – В вашем доме есть шампанское? Надо же отметить!
– Есть, наверное… – после небольшого раздумья кивает он. – Я посмотрю. Ты проходи в гостиную. Я сейчас.
В гостиной она устроилась на диване, вцепилась в пульт от телевизора, как утопающий цепляется за спасательный круг. Плазма на противоположной стене зашумела новогодней мишурой и фальшивыми поздравлениями под аккомпанемент фейерверков за окном.
Так, возвращаемся в реальный мир, Любовь Станиславовна, возвращаемся. Что натворила?! Чем думала? У неё чёткое ощущение, что это всё было не с ней. Не она же только что взасос целовалось с Колькой Самойловым в прихожей. Нет, это не она. Она же не могла? Вот так, сама, первая? Да еще и с ним! Зачем, почему? Будто последняя минута уже ушедшего года была не ее, а чужая. Будто