Милена догорала во мне вместе с остатками ярости и боли.
«Надо быть равнодушным», – повторял я себе.
Протягиваю руку и задерживаю возле шеи. Как она мне нравилась… Каждая эмоция именно на шее – возбуждение, напряжение, радость.
Идеальная женщина, о которой мечтал бы любой.
– Марк, пожалуйста! Просто выслушай меня.
Ее голос такой же – все такое же! Моя память, боль. Девочка, которая стала красивой женщиной. Со мной она такой стала.
– Идем, – я соглашаюсь, забывая, как Милена умеет на меня действовать.
Нам нельзя оставаться в закрытой комнате, нам нельзя приближаться друг к другу. Это наркотик. Только развяжешься после подшивки, как доза нужна будет постоянно.
Но Милена об этом никогда не узнает.
– Правда? – не верит она, что я согласился.
И глаза такие чистые, такие невинные. Видимо, мы вдвоем научились хорошо играть, только разные роли.
Разворачиваюсь и иду к ближайшей комнате отдыха, слыша за спиной стук каблуков. Еще не поздно вышвырнуть Милену отсюда и сказать, чтобы больше никогда не попадалась мне на глаза. Дежавю. Мы это проходили полтора года назад. Но все равно она здесь, и это не случайная встреча.
Помощь ей нужна…
Толкаю деревянную дверь, включаю свет и иду к окну.
– Ну? – глядя на ночной город, тороплю Милену.
– Я даже не знаю, с чего начать.
– Что тебе надо? Деньги? Квартира?
Больше ничего на ум не приходит. Да и зачем она еще могла прийти? Не вспомнила же спустя полтора года о своих вещах. Разочарую – они сгорели вместе с домом.
Молчит. Наверное, я попал в точку. Усмехаюсь своему отражению в стекле и оборачиваюсь.
Милена теребит серьгу в ухе – нервничает. Переступает с ноги на ногу, в глазах – слезы.
Ну что, черт подери, за театр? Не поведусь я на эту невинность. Только в моем внутреннем замке будто кто-то ковыряет отмычкой. Не вскроет, не позволю.
– Ты долго молчать будешь? – теряю терпение.
– Я, наверное, зря пришла к тебе, – голос дрожит, срываясь.
Милена отступает к двери, а я в несколько шагов преодолеваю расстояние между нами и прижимаю свою бывшую к стене.
Придушу сейчас.
– Марк… – выдыхает она, и ее дыхание остается на моей щеке.
Невыносимо. Это уже не отмычкой ковыряют в моем замке, а срезают его болгаркой.
Нельзя, чтобы этот ящик Пандоры открылся. То, что вырвется оттуда, погубит и меня, и ее.
Глава3. Милена
Мне трудно дышать от его близости. Все затмевает его запах, его прикосновения. Ни слов, ни мыслей у меня больше нет.
Это наваждение. Оно почти осязаемо, видимо. А ведь я думала, что справлюсь, что все похоронено и выжжено ручьями моих слез. Когда они закончились, я поверила, что прошла и любовь, и боль. Самовнушение…
– Марк… – повторяю на выдохе и вижу, как меняется его взгляд.
В нем нет равнодушия – Марк теперь злится. Но не на меня, скорее на себя.
– Опять связалась не с тем парнем? – эту злость