На цветок оно лишь издали похоже.
Всё едино на земле, на небосводе, —
Там и тут одна материя в природе.
Так вернись, душа, спустись на землю снова!
Где ни будешь ты – всему одна основа.
В небе не витай, земли верней жилище,
На земле одной ты сущее отыщешь!
Ты ищи смелей – и всё найдёшь. Но прежде
Укрепись, душа, в желанье и надежде.
У могилы Тукая
В душе, свободной от мирской тщеты,
храня наказ страны труда и света,
я возлагаю красные цветы
к священному пристанищу поэта.
В живой земле кладбищенской цветут
багряные цветы – они прекрасны!
Но красота живёт не только тут:
по всей земле – широкой, светлой, страстной!
На родине, свободной навсегда,
весенний ветер веет, возвещая
народный праздник дружбы и труда
над вечным родником людского счастья!
Прекрасна жизнь! Весенняя земля,
лучами солнца яркого согрета,
я вижу, благодарно зацвела
над праведной могилою поэта.
Возрадуйся, поэт! Ведь первым ты
весну народа юным сердцем понял,
ты страстно верил в праздник бедноты,
в весенний ветер над свободным полем!
Давным-давно воспетые тобой
великий труд, душевная свобода,
любовь и доброта, за правду бой —
пришли с единством и родством народа…
Возрадуйся! Воспрянувший народ
запомнил строки чудные навечно.
В весенний праздник свой тебе он шлёт
посланье благодарно и сердечно.
Твои заветы для него святы:
в знак уваженья светом неизменным
запламенели алые цветы
над каменным надгробием священным!
Надгробие!
Над каменной плитой
мои цветы горят с другими вместе,
своей весенней, юной красотой
несут поэту радостные вести.
Да… Яркие багряные цветы,
исполненные свежести и света,
расскажут о сиянье красоты
на возрождённой родине поэта!
Ведь это я…
Когда метель метёт на сотни вёрст вокруг,
Когда она от глаз упрямо гонит сны,
Когда в твоей душе отчётлив каждый звук
И мысли о былом печальны и ясны,
В такую ночь огню бывает путник рад.
Ты знаешь, я не здесь, я далеко теперь…
Но если в поздний час ступени заскрипят
И кто-нибудь войдёт в незапертую дверь,
Ты сердце укроти, беднягу не кляня:
Быть может, он спешит в далёкие края.
Пускай нежданный гость присядет у огня,
Пускай он отдохнёт в тепле – ведь это я!
Расколешь ли в жару озёр прозрачных гладь,
Обступят ли тебя душистые цветы, —
То рада день-деньской ты брызгами играть,
То руку к лепесткам протягиваешь ты.
Но если у одежд, оставленных тобой,
На землю упадёт, скрывая хриплый вздох,
Не будущий супруг, ниспосланный судьбой,
А тот, кто от жары в дороге изнемог,
Его ты не гони… Калёная стрела
С ним встретилась в бою, коварство затая.
Но сердце билось в нём, и радость в нём жила,
И он сумел дойти к тебе – ведь это я!
Проходишь ли грустна по берегу реки,
С весенним ветерком гуляешь ли в садах, —
С твоих спокойных рук взлетают мотыльки,
И нежные цветы цветут в твоих садах.
Но если преградит тебе дорогу вдруг
Лежащий человек – лицо и грудь в крови,
Ты сердцем победи нахлынувший испуг
И мужество своё на помощь призови.
Сомненьям овладеть собою не позволь,
Пусть будет в этот миг правдива скорбь твоя.
Ещё струится кровь, ещё не стихла боль,
Но человек смирил судьбу – ведь это я!
Ты