Поскольку свободного места у причалов не было, нам пришлось вытащить мою лодку на глинистый берег. Здесь торчал шест, и мы привязали лодку к нему. Вонь тут стояла тошнотворная, и я заметил, что мы стоим на глине, смешанной с костями рыбы и животных. В воде плавали испражнения, и, пока мы собирали вещи, готовясь отправиться в город, на ближайший причал взошла молодая девушка и выплеснула содержимое своей лохани в воду, прямо за нашей кормой. В нос ударил кислый запах мочи.
Я смотал веревку, повесил на плечо, а на одном конце сделал петлю, которую накинул на шею Фенриру. Хальвар заткнул за пояс тесло, я – топор и нож. Еще мы взяли луки без тетивы, те, которые я смастерил по дороге, а на поясе висели кошельки. Не успели мы подняться от берега реки, как из-за домов выскочил мальчишка. Хальвар потряс своим кошельком и кивнул на лодку; мальчишка запрыгнул на борт. Он посторожит, объяснил Хальвар. Теперь можно идти.
Йорвик отвечал всем моим ожиданиям, и даже больше. Здесь я впервые увидел чернокожего: он встретился нам прямо у домов на берегу. За ними была широкая улица, и по ней шел чернокожий человек, довольно скалясь, ведя на веревке раба. Меня вдруг охватила смесь страха и ненависти, но ненависти было больше. Позднее я узнал, что чернокожие любили покупать рабов, казалось, больше ничем другим они и не занимались. Кожа у них черная как ночь, но одеваются они в синие длинные рубахи, а голову обматывают синими платками, и именно поэтому мы их называем «синими людьми»[1]. Еще я в первый раз увидел здесь человека со сточенными зубами, то было позже этим же вечером, и услышал о войне, из-за которой опустела Западная Англия.
Постройки походили на те, что я видел в Скирингссале. Чаще всего дома сколачивали из потрескавшихся корабельных досок. Остроконечные крыши крыли досками, корой или камышом – казалось, что местные кидают на крышу все, что только под руку попадется, лишь бы от дождя защищало. Дома стояли кучно, и проходы между ними были такими узкими, что там едва мог пробраться один человек. В этих проходах валялись кучи навоза, рыбьих костей и устричных ракушек. Именно от этих куч шла та ужасная вонь, и от них к улицам сочились ручейки коричневатой жижи.
Хальвар пояснил, что мы сошли на берег недалеко от рынка рабов, так что туда мы и направляемся. Я старался держаться позади него, ведь навстречу нам шла уйма людей, столько человек за раз я никогда не видывал. То были покрытые шрамами воины, у пояса красовался меч, а на руках – серебряные наручи, торговцы с круглыми животами и тяжелыми кошельками, женщины, тащившие кур и корзины с капустой, луком и репой; и все они шагали мимо нас с Хальваром, будто нас и не существовало. Так сделали и мы, шли мимо этих людей, будто это деревья в лесу. Не поднимали рук в приветствии,