То, что человек был совершенно голым, я даже не заметил, я старался на него не смотреть. Глаз уловил лишь, как он дернулся и что-то огромное и сизое мелькнуло у него между ногами. Он высунул язык и размахивал прямо передо мной своим членом, не сводя с меня взгляда. Недавний рай обернулся адом, моя жизнь опрокинулась с ног на голову. Я почувствовал его силу. Меня охватил дикий ужас, но его выдавали только глаза. Я не смог бы описать ни его тела, ни лица. Он мастурбировал прямо передо мной, я слышал, как он пыхтит, видел, как движется его кулак. Так близко, что ему достаточно было протянуть руку, чтобы схватить меня. Я осмотрелся по сторонам, надеясь увидеть хоть кого-нибудь. Только теперь я понял, что вокруг на несколько миль никого нет, что уже поздно, что я заледенел. Мое тело покрылось холодным потом. Я стоял и смотрел на смерть, скользя взглядом по полю битвы.
Мужчина был мускулистым и загорелым, на бритой макушке повязана тряпка. Он стоял, выпрямившись во весь рост, зажав в руке огромный сизый член. В тот страшный день я открыл в себе нечто прежде неведомое. Я понял, что я смельчак и что смелость моя граничит с безумием. Смелость мазохистов, смелость самоистязателей. Смелость быть жестоким.
Возможно, это был и не насильник, а просто эксгибиционист, но я решил не проверять. Я не выказал страха, чтобы не спровоцировать нападение. Не закричал, не упал на песок, не бросился обратно в море. Я просто прошел мимо, будто ничего не заметил, словно его и не было. Я думал, он меня схватит. Он мог бы изнасиловать меня и убить, а я не издал бы ни звука. Уходя, я испытывал к нему жалость. Как всякая жертва, охваченная предсмертным отчаянием, я испытывал сострадание к собственному мучителю. Я чувствовал, как на меня повеяло холодом его извращенного одиночества.
Человек с сенбернаром возвращался назад. Быть может, это меня и спасло. Извращенец прыгнул в море, поплыл вдаль и долго не выходил из воды. Позже я узнал, что в той части пляжа собирались нудисты и геи, которые занимались любовью прямо на берегу.
Домой я вернулся в полуобморочном состоянии. О том, что случилось, я никому не сказал. Меня накрыло волной страха, он неотступно следовал за мной, точно я был крабом, которого вынесло на берег приливом. Перед глазами снова и снова возникало видение темного набухшего пениса. Я спрашивал себя, почему это случилось именно со мной. Кто знает, быть может, я показался ему странным, не таким, как все. Я чувствовал, что сам спровоцировал его, оказался слишком подходящим объектом желания.
Я стал бояться всех, кто обращал на меня внимание, мне казалось, что сейчас кто-то поймет, что я не такой, как все, и обнажит пенис прямо передо мной. Я опять строил песочные замки с малышней и зарывался в песок.
Как-то раз я схватил одного из этих мальчишек, его загорелая кожа была покрыта светлым пушком. Я принялся смотреть