Связанные долгом. Кора Рейли

Найти парня, который со мной переспит? Изменять Данте я не стану. И считаю, что секс должен быть только в браке. – Несмотря на свою твердую решимость не следовать установкам моей матери и католических учителей, я не могла представить близость с кем-то, с кем не обручена.

      Бибиана тихонько прыснула.

      – Я не это имела в виду. – Покраснев, она понизила голос до шепота. – Я думала, что ты можешь использовать фаллоимитатор.

      На мгновение я потеряла дар речи. Такое мне даже в голову не приходило.

      – Где мне взять фаллоимитатор? Вряд ли я смогу попросить телохранителей отца отвезти меня в секс-шоп. Моя мать, узнав об этом, умрет со стыда. – Я тоже умру прямо на входе.

      – Как бы мне хотелось помочь тебе в этом, но если Томмазо узнает, он будет в ярости. – Скулы Бибианы все еще были в синяках после последней вспышки ее мужа.

      – Наверное, это и к лучшему. Мне все равно отвратительна сама мысль заняться сексом с неодушевленным предметом. Я что-нибудь придумаю.

      – А может, как все мужчины, Данте будет слишком занят заботой о своих потребностях, чтобы что-то заметить?

      Мне стало от этого не по себе. Все же я лелеяла надежду, что Данте позаботится и обо мне.

* * *

      В день своей свадьбы пятого января я ужасно нервничала, и не только из-за брачной ночи. Ведь это был мой второй шанс на счастливый брак. Большинство людей нашего круга не поняли бы меня. Они всю жизнь до самой смерти прозябали в несчастливых союзах.

      Шествуя по проходу в блестящем кремовом платье, я впервые за долгое время была полна надежд. Данте выглядел шикарно в черном костюме с жилетом. Он не отрывал от меня взгляда, и когда отец передал меня ему, я была уверена, что увидела в его глазах тень одобрения. Его теплая ладонь на моей и мимолетная улыбка, которую он подарил прежде, чем священник начал свою проповедь, вызвали у меня желание встать на цыпочки и поцеловать его.

      Мать сидела в первом ряду. Глядя на нее, можно было поверить, будто она не могла быть счастливее, чем сейчас, а отца переполняла гордость. И только мой брат Орацио, который прилетел всего два часа назад из Кливленда, где работал по заданию Синдиката, всем своим видом показывал, как ему не терпелось уйти. На ободряющие улыбки Бибианы и Арии мне приятнее было смотреть. Пока священник говорил, я время от времени украдкой бросала взгляды на Данте, и то, что я видела на его лице, разрывало мне сердце. Выражение печали не покидало его. Мы с ним оба пережили потерю, но, если слухи верны, для Данте эта потеря была любовью всей жизни. Смогу ли я соперничать с той женщиной?