Приключения Главкота Арсения. Татьяна Аникеева

мне в темноту,

      В свежую ночную мглу,

      Где подружка на углу.

      Рыбы я наелся всласть,

      Разыгралась во мне страсть:

      Должен я продолжить Род,

      Чтобы жил Сибирский Кот.

август 2015

      Послесловие к «Вдохновениям от Арсения»

      С детства я мечтала иметь собаку. Большую белую собаку. Точнее, словацкого чувача, чей портрет, вырезанный из календаря 198? года, до сих пор висит на входной двери.

      Но сначала на собаку не было денег, потом не было времени: работа, командировки, путешествия, а потом, летом 2014 года к нам в деревне пришёл Он – Большой Чёрный Кот Арсений.

      Откровенно говоря, чёрным он стал, только хорошенько откормившись уже в Москве, а пришёл даже не чернобурым, как написано в Стихе №1, а каким-то грязно – черновато-седым с тощим коричневым хвостом и дрожащим, разодранным вкровь левым боком (об этом см. второй том «Откровения от Арсения»).

      Пришёл не сразу: поначалу даже не решался подойти к общей миске, из которой кормились все окрестные коты, и жалостливая Мама ставила ободранцу отдельную миску на противоположной стороне дороги.

      Назвался Сеней сам. Мы долго и бестолково пытались выдумать кличку, но, даже драный, для «Мурзика» он был слишком солиден, а для «Барсика», которых у нас пол-деревни, – уникален. В итоге, Мама решила звать его «Мохнатый-лохматый». Ничего более ужасного, с моей точки зрения, и в то же время справедливого в качестве кошачьей клички придумать было нельзя, поэтому, отчаявшись что-то изобрести сама, я решилась спросить котяру, как раз подлезавшего к нам под калитку за очередной порцией супчика: «Как тебя звать-то? А то будешь «лохматый-мохнатый» – насилу выговорила я чудовищное, на мой взгляд и слух, прозвище.

      Жёлтые (как топазы), хулиганские и очень умные глаза в упор посмотрели на меня, кот сказал: «Сеня!» и невозмутимо пошёл к уже привычной миске с курицей.

      «Мама, мама, его зовут Сеня!» – радостно завопила я.