– Не стоит. Этот господин, кроме всего прочего, остался мне должен пять рублей. Обещал выслать, как только появятся деньги. Ха! Вряд ли это случится когда-нибудь. Он никчемный красавчик и больше ничего. Госпожа Воронова рано или поздно убедится в этом.
Девушка нахмурилась и, не простившись, направилась прочь, прикидывая, где тут ближайшая станция конки.
Остановившимися глазами Мария смотрела на четвертушку дешевой бумаги. Дмитрий бежал. Уехал. Исчез.
Перед глазами плясал его ровный, аккуратный почерк.
«Любимая моя Машенька, я чувствую себя последним подлецом, оставляя тебя после того, что случилось между нами. Но прошу, пойми и прости. Я попросил свою квартирную хозяйку отправить это письмо и надеюсь, что оно благополучно попало к тебе в руки. Я не говорю о воле твоего отца, но я намерен доказать, что он не прав.
Я собираюсь разбогатеть, Маша, и поэтому отправляюсь на Аляску. Чувствую, что мне должно повезти. В конце концов, чему-то я научился в этом Горном институте? А потом я вернусь в Россию, осыплю тебя золотом, мы поженимся и будем жить счастливо. Любимая, пойми, я не могу всю жизнь чувствовать себя твоим бедным родственником и не иметь возможности дать тебе все, что ты только пожелаешь. Прошу тебя лишь об одном: дождись меня…»
Письмо на этом не кончалось, но у неё не было сил читать дальше. Она вспоминала его руки, такие страстные и умелые, его тело, его глаза.
Поймала себя на том, что яростно сжимает в руке злосчастное письмо. Ровный знакомый почерк изменился до неузнаваемости и поплыл перед глазами. Он отправился на эту дьявольски далекую Аляску, что лежит на другом краю света! Он хочет пересечь океан и целый континент, горы и ледники и стать золотоискателем, как её покойный отец. И не собирался возвращаться до тех пор, пока не разбогатеет. Мария плакала. Ведь могут пройти годы, прежде чем любимый вернется!
Она не помнила, как закончился этот день. Заставила себя поужинать, встать с постели и сделать несколько кругов по комнате – нельзя же провести оставшуюся жизнь в постели.
Вечером зашла тетя Христина и сообщила, что назавтра назначено чтение завещания.
– Назавтра!
Истинный ужас охватил Марию. Она совсем забыла о завещании. Батюшка обещал изменить его, но смерть помешала ему.
– Да, дорогая моя. Господин Гольдштейн не сделал этого раньше из-за твоей болезни, но он не может откладывать до бесконечности, и поскольку ты уже почти поправилась… Что с тобой, ты плачешь?
– Это из-за батюшки…
На следующий день все собрались слушать завещание в кабинете отца – большой комнате, отделанной темным дубом и пропахшей кожей и крепким табаком. Огромный стол, керосиновая лампа с зеленым абажуром, книжные шкафы под потолок. Книг тут было много и вовсе не для красоты – отец не все, но многие из них прочитал. Мария тоже любила читать, а отец бывал в кабинете нечасто, поэтому он давно стал