– Но потом я получил от Елизаветы сообщение о том, что ей пришлось задержаться, и она решила заночевать у подружки.
По лицу отца было видно, что о таких подробностях он не знал.
– У подружки?! А ты в курсе, что у этой дамы на лице растут черные усы и имя у нее Евгений?
Секретарь весь съежился.
– Нет, об этом мне ничего не известно, только со слов Вашей дочери.
Голос Аркадия Платоновича перешел на крик.
– А мне известно! Хоть в Костроме я и отсутствовал! Вчера Денис и Константин повстречали ее в парке в компании с сыном моего брата. Теперь ты понимаешь, у какой подружки осталась ночевать Лиза? А я, старый дурак, еще стал помогать Борису, ведь я ему уже не раз прямым текстом говорил пресечь эти бесстыжие встречи. Ну, ничего, после праздника, будь он неладен, я отправлю нахалку доучиваться в другой город или вообще за границу, а этого подлеца на порог к себе не пущу.
Последняя фраза явно относилась к старшему сыну Бориса Платоновича. Михаил впервые видел шефа в такой ярости. Как можно деликатнее он уточнил:
– И даже на юбилей не пускать?
– Никуда и никогда! Если Евгений заявится сюда, сразу докладывай мне, я сам с ним разберусь.
Лицо Аркадия Платоновича побагровело, и он зашелся кашлем, а затем схватился за сердце.
– Подай таблетки со стола.
Михаил схватил маленький несессер, в котором хранились лекарства и с которым страдающий гипертонией Аркадий Платонович никогда не расставался.
– Все, ступай, мне нужно побыть одному, – закончил разговор Вольский. – И скажи Павлу, чтобы в питомнике прибрался, завтра гостям экскурсию устроим.
Михаил кивнул головой и быстро удалился, обрадованный, что мрачная беседа наконец-то закончилась.
Смешанные чувства будоражили его душу. С одной стороны – досада за то, что он недоглядел за дочерью патрона, хотя и мог настоять, чтобы Лиза сообщила, с кем она встречается. Тогда и дожидаться бы ее не пришлось. А с другой стороны Михаила душил гнев:
«Что я – нянька какая-то? Взрослой девке я в сиделки не нанимался. И что он себе позволяет, я не пацан безусый, чтобы меня вот так отчитывать?!».
Раньше Аркадий Платонович никогда не позволял себе подобного тона. За несколько лет работы между ними бывало всякое, случались у Михаила и оплошности в выполнении поручений. Но Вольский всегда вел себя корректно, не перегибая при высказывании замечаний палку. Интеллигентное обращение хозяина к своему ближайшему помощнику, даже в неприятных ситуациях, вызывало подлинное уважение со стороны Вяткина. Но сегодня… кажется, в вопросах крови и родства данные принципы не работали. Что же, придется это взять на заметку.
Гнев стал потихоньку утихать, Михаил вспомнил, что именно Вольский несколько лет назад протянул ему спасительную руку помощи, когда Вяткин угодил в серьезную