Хэллоуинский парад в Джокертауне ей тоже понравился, зато этот – нисколечко. Зомби тети Джои напали на них, и пострадали люди. Адезина видела, что мама здорово сердится. Даже в мысли ее не надо входить, и так видно.
Мама однажды взяла с Адезины слово, что больше она так делать не будет, но удержаться трудно. У нее так только с перевернутыми получается, в мысли естесов она не может входить. Поняла это еще в Африке.
Она не собиралась говорить маме, в чьих головах уже побывала. Иногда это случалось во сне, но чаще – если ей кто-то нравился. В мысли таких людей она проскальзывала, сама того не замечая.
Приехала полиция и несколько «скорых». Раненых увезли, толпу оттеснили, чтобы платформы могли вернуться назад, на базу. Ни музыки больше, ни бус. И никаких пузырей.
Адезина незаметно для себя оказалась в мыслях у мамы. Мама беспокоилась из-за того, что ей придется сделать, если это тетя Джои зомби послала. И за Адезину, которая видела все эти ужасы. И за пострадавших на параде людей.
Адезине хотелось сказать ей, что зомби не такие уж страшные – в яме было страшнее. А еще хуже было, когда ей впрыснули вирус и ее карта перевернулась. Адезина старалась забыть об этом, но знала, что никогда не забудет.
Ее пристегнули к столу ремнями, которые в некоторых местах совсем почернели, и воткнули в руку иглу. Адезина смотрела на картинки из сказок, которые ей показывали на стенах, но девочки там были не такие, как она, – белые.
Вирус струился по венам и жег ее. Она перевела взгляд на потолок с красновато-бурыми брызгами, и тут начались судороги. Она выгибалась дугой и кричала, не в силах сдержаться. Потом стало темно и боль прошла: она превратилась в куколку.
Докторам нужны были только тузы, не джокеры, и ее бросили в яму с другими мертвыми и умирающими детьми. Но она не умирала, а превращалась. И еще в коконе поняла, что может входить в мысли других людей, зараженных вирусом.
Так она нашла маму. Они вместе плавали в море тьмы, но Адезина больше не была одинока, потому что их стало двое.
Но если сказать маме об этом, та будет знать, что Адезина снова лазила в ее мысли. Она просто усадила маму на трон и устроилась у нее на коленях.
В дыму, среди обугленных танков и джипов, свистели пули. Граната взорвалась совсем рядом, тяжело ранив Дэна. Планка индикатора повреждений налилась красным, а бинты у него все кончились.
– Ты, Залп! Тебе полагалось снять эту суку с гранатометом, – рявкнул Дэн в микрофон. Он включился, как только пришел с парада. – Мудак хренов!
– Отсоси, Си-Эф, – загремело в наушниках. – Обеспечил бы мне подавляющий огонь, я бы, может, и подобрался туда. Иди в жопу, козел.
– Отключай на фиг микрофон, Залп, – вмешался Винил. – А заодно и колонки. Зачем мы вообще взяли этого лоха в команду, Си-Эф?
Дэн укрылся в разбомбленном строении, но убежище было ненадежное, к тому же срочно требовались бинты.