– Нужно кровь разгонять, – объяснил он. – Очень влажно нынче.
Он подобрал автомат, еще раз вынул и вставил магазин, и снял автомат с предохранителя.
– Дубстер меня зовут, – сказал он и вышел из пещеры.
Ридси схватила свой автомат, проверила затвор, поднялась на ноги, согнула и разогнула затекшие колени, вытерла лоб и нос тыльной стороной руки, и отошла от фонаря к стене, в тень.
Вне пещеры прозвучал одиночный выстрел. Ридси напряглась и наставила дуло на вход в пещеру. Долго никто не появлялся. Очень долго. У Ридси возникло сильное желание выйти и посмотреть, что происходит, и она его подавила, и сказала себе, что будет стоять здесь всю ночь, весь следующий день, неделю, год – если нужно.
Наконец Дубстер вернулся – с автоматом за спиной, с мокрой мятой одеждой Манна в руках. Бросив одежду рядом с фонарем, он сдвинул ремень автомата, захватил приклад правой рукой, демонстративно снял предохранитель, и глянул на Ридси. Дуло автомата Ридси шевельнулось. Дубстер пожал плечами и занял прицельную позу. Ридси тут же среагировала. Промахнуться с такого расстояния было невозможно. Она и не промахнулась. Просто в магазине не оказалось патронов. Ридси щелкнула затвором, широко открыла глаза, и собралась было швырнуть автомат в Дубстера, но он хмыкнул и опустил ствол.
– Не нервничай, – сказал он.
– Подонок! – сказала она. – Сука!
Он пожал плечами, положил свой автомат на землю, и, сев возле фонаря, потянул к себе пиджак Манна, поднял, и начал внимательно осматривать. Ридси прикинула, как бы мимо него проскочить.
– Не дергайся, тебе говорят, – без злобы сказал Дубстер. – Ты мне не мешаешь. Будешь дергаться – пристрелю. А так – сиди себе спокойно. До утра.
– А утром пристрелишь?
– Не решил еще. Скорее всего нет. Если ты не врешь, что ты – Ридси, то зачем же? Продвигаться нам придется в Преторию. В Претории, судя по тому, что я о тебе слышал, у тебя много знакомых. А у меня никого.
– Зачем тебе мои знакомые?
– Паспорт мне нужен. Кстати говоря и тебе тоже. Сделаешь?
– Может и сделаю. А что с яйцеголовым?
Дубстер вытащил из пиджака Манна кошелек и склонился возле фонаря, рассматривая содержимое.
– Дауди перестарался, – сказал он. – Придушил человека невзначай. Вообще-то мужская любовь – извращение, поэтому аварии вполне ожидаемы. Многие штрихи не считают это гомосексуализмом, но это потому, что они тупые.
Некоторое время они молчали. Дубстер откладывал в сторону визитные карточки, кредитки, какие-то чеки.
– А ты, значит, никогда этим не занимался? Никого не опускал? – спросила Ридси.
– Не-а. Мне всегда баб хватало. Письма писали, на свидания приходили. В остальное время самоконтроль – первое дело.
Не очень понятно было, серьезно он говорит, или саркастически. Раскрыв один из компартментов кошелька, он вытряхнул на землю несколько крупных купюр.
– Мало, – посетовал он обыденным