Лиза с мученическим выражением посмотрела в окно – и вдруг увидела, что они спокойненько проезжают мимо дома, на котором висит табличка: «Полевая ул., 42», а рядом вывеска на двух языках: «Pfandleihhaus. Ломбардъ».
Именно так: первым шло слово по-немецки, а надпись по-русски была с ером, с твердым знаком на конце, при виде которого Лизе почему-то стало тошно. А ведь раньше, когда ей приходилось читать книги в старой орфографии, всякие там яти, еры, ижицы и фиты ее скорей умиляли, чем раздражали. Но это в книгах. А на самом деле… Твердый знак на вывеске значил неизмеримо больше – хозяин ломбарда явно был из тех, кто старой орфографией приветствовал пресловутый новый порядок, neue ordnung!
Ладно, черт с ним, с хозяином, Лизе нет до него никакого дела, главное, что они наконец-то добрались до ломбарда и можно избавиться от Вернера. Надо надеяться, он не потащится за ней в унылое заведение.
– Мы приехали, господин обер-лейтенант! – радостно воскликнула она и схватилась за ручку дверцы, хотя автомобиль еще не остановился. – То есть мы даже проехали!
Вернер с явной неохотой затормозил и сдал назад.
– Спасибо, герр обер-лейтенант, – отчеканила Лиза так лихо, как будто всю жизнь только и делала, что обращалась к германскому офицерскому составу. – Я вам очень, очень признательна! А теперь до свидания, мне так неловко, что я вас задержала… Огромное, ну вот очень большое спасибо!
И она выскочила из автомобиля с невероятным проворством. Однако, обежав «Опель», снова наткнулась на Вернера, который оказался еще проворней, – молодой немец успел не только выбраться из автомобиля, но даже стоял на ступеньках ломбарда.
– Момент! – воскликнул он. – Один момент, фрейлейн Лиза! Я, конечно, спешу, но не настолько, чтобы бросить в трудной ситуации красивую женщину. Я слышал, что каждый Wucherer, ростовщик, непременно rauber – грабитель. Поэтому позвольте, я возьму на себя переговоры с этим чудовищем. Прошу вашу квитанцию…
У Лизы пересохло в горле. Честное слово, ей мало кого приходилось в жизни так ненавидеть, как этого прилипчивого типа. Да ведь он издевается над ней каждым своим словом, каждым взглядом насмешливых серых глаз, определенно издевается! И не поспоришь с ним, придется отдать ему квитанцию. Но как же исполнить просьбу погибшей женщины? Удастся ли улучить минутку и сообщить о ее смерти? Ладно, сориентируемся на месте…
Запустив руку в саквояж, Лиза вновь нашарила суконный конверт и выудила оттуда шершавый листок. «Еще бы знать, что я в заклад сдавала… – подумала она мрачно. – В смысле не я, а Лизочка. Вот сейчас фашист спросит, и я что отвечу?!»
Вернер с изумлением разглядывал квитанцию.
– Ну и почерк, mein Liber Gott! – проворчал он. – Истинное несчастье, а не почерк. Да еще и по-русски! Неужели вы тут что-то понимаете?
Ой, как раз сейчас он и спросит, что было заложено в ломбард…
– Главное, чтобы свой почерк понимала приемщица ломбарда, – довольно нахально ответила Лиза и толкнула дверь, не дожидаясь,