– Этим входом не пользуются, – тормозит он мою попытку подняться на крыльцо. – Пройдёмте.
Мы обходим дом.
– Тиша, слезай! – стоит спиной ко мне у высокого ранета Злата, уперев руки в бока.
– Злата Романовна, к Вам гости.
Разворачивается.
– Что случилось? – смотрю наверх.
– Аа… да, ничего, – поправляет немного растрепавшиеся волосы.
На ветке, прислонившись спиной к стволу сидит Тихон. Метра три высота…
– Тихон, привет.
– Здравствуйте.
– Проходите в дом, – отворачиваясь от Тихона, показывает мне на вход чуть поскромнее, чем парадный.
В спину ей тут же прилетает ранеткой. Слышу глухой шлепок и вижу, как вздрагивает. Глаза мстительно вспыхивают, веки тяжелеют, но делает вид, что ничего не было.
Разворачиваюсь, чтобы зайти в дом и в отражении затенённого стекла окна вижу, как она поднимает пару ранеток и отточенным движением швыряет обратно в Тихона.
– Ай!
Хруст веток.
Ну, дети! – прячу улыбку.
И меня и самого расслабляет, снимая с плеч лет пятнадцать. Проблемы, заботы будто отъезжают немного подальше. Когда-то и я по деревьям в нашем саду лазил.
– Проходите, – опережая, Злата поспешно открывает мне дверь.
– Поссорились?
– Нет, с чего Вы взяли?
– Да так… – ухмыляюсь я.
Живая девушка. Сто лет в моей жизни не было живых девушек. Всё как-то по сценарию в последнее время. Только лица меняются. Хочется погладить ее по спине. Там вырез, открывающий лопатки. И между ними красный след от ранетки. Но держится она как принцесска, изящно и не подавая виду, что больно, гордо выпрямив плечи и задрав подбородок. Отдаю ей в руки букет.
– Спасибо за приглашение.
– Сюда, – уводит она меня в столовую.
– Сама готовила? – наблюдаю как накрывает для нас стол.
Между широким поясом свободных брюк и в цвет им свободным топом – узкая полоска плоского загорелого живота. Топ ассиметрично съезжает с одного плеча. Шея очень красивая… я целовал уже эту шею…
Тяжело сглатываю. Бестелестный, ты, Черкасов! Напоминаю себе.
В глаза смотри!
– Сама, – скромно.
Круто. Женщины в моей семье никогда не готовили сами. У нас всегда был повар. Ставит чашку передо мной.
– Ничего что я по-простому без сервировки? – смотрит мне в глаза.
Коротко улыбаюсь. Да мне вообще все равно. Рядом со мной побудь…
– Тихон не присоединится?
– Он поел уже.
В голосе сквозит недовольство.
– Пахнет вкусно… – вдыхаю я запах блюда.
В глубокой глиняной чашке с резными боками, белая маслянистая жидкость с оранжевыми разводами и шариками.
– А что это? На икру красную похоже.
– Лосось в сливках с икрой. Мама раньше всегда готовила. Когда гости приезжали.