Прежде чем я успеваю сдержаться, из моего рта вырывается смех. Я невероятно зла на каждого из них, но обязана начать с нее.
– Ты знаешь, последние несколько секунд я провела, надеясь, что причина, по которой ты инсценировала свою смерть, причина, по которой я провела месяцы, оплакивая тебя, заключалась в том, что тебя держали в плену против твоей воли. Потому что какая мать сделает такое со своей дочерью, верно? Но оказывается… – Мой взгляд снова метнулся к ее часам, а затем скользнул вверх по ее телу, замирая на свисающем с ее тонких рук шелковом топе и жемчужных бусах, ниспадающих на ее шею. Не обойдем вниманием и то, как выглядит ее лицо, покрытое изящнейшим – предположу, что это «Шанель» – макияжем. Нет, здесь нет смазанной подводки. Никаких запавших от усталости глаз, синяков или шрамов. Просто очередная домохозяйка, которая тратит слишком много денег и притворяется, что ей не наплевать на окружающих. – Ты сама – мошенница.
– …Мэдисон… – Она шагает вперед и тянется ко мне, но я отдергиваю руку.
– Не смей! Я не хочу тебя видеть и с тобой разговаривать.
– Мэдисон.
Голос раздается где-то позади меня, и я замираю. Все мои мысли, все движения парализует этот властный тон.
Обернувшись, я смотрю на отца.
– Ты знал?
Он смотрит мне в глаза, и я с трудом пытаюсь разглядеть выражение его лица в свете автомобильных фар.
Он тяжело выдыхает.
– Поехали домой. Я все тебе объясню.
– Мэдисон… – Бишоп решает вставить свои пять центов, касаясь моей руки.
Я отшатываюсь.
– Не смей меня трогать, и пусть все остальные заткнут свои гребаные рты и перестанут повторять мое чертово имя!
Челюсти Бишопа сжимаются, и он опускает руки. Медленными шагами я направляюсь к машине отца и сажусь на пассажирское сиденье.
– Котенок, хочешь поговорить?
Нейт, должно быть, сел в машину следом за мной.
– Нет.
Это все, что я могу ответить. Иногда мне просто хочется быть нормальным подростком. Переживать из-за высыпаний на коже накануне торжественного мероприятия вместо того, чтобы жить в этом бесконечном аду.
Захлопнув за собой входную дверь, я игнорирую обеспокоенные взгляды отца и Нейта и направляюсь прямо к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки, я хочу лишь одного – поскорее добраться до своей спальни. Мое убежище. Оно никогда меня не подводило. Даже если сейчас мне не хочется находиться под одной крышей с некоторыми из моих домочадцев.
Я чувствую, будто мой разум крутится на бесконечном колесе обозрения. Все, что я осознала, все, что наконец встало на свои места, превратилось в бессмыслицу всего за одну ночь. Мне казалось, что я наконец начала что-то понимать. Но теперь вся моя жизнь снова разлетелась на мелкие кусочки – и у меня нет ни малейшего представления, как собрать их воедино.