Основной работы у Сергея Александровича было мало. Всю свою хозяйственную деятельность заместитель направлял…ну, как бы это точнее выразиться, на поиск недостатков у других сотрудников. Все это выливалось в рапорты, исправно предоставляемые начальству…
Жданов за пять лет работы на заводе узнавал приход дежурных по шагам.
Он вынырнул из коридора, как пловец из бассейна, отчего Сергей Александрович нервно вздрогнул. Но тут же совладал с собой и непринужденно сказал:
– А, Сергеич?! Ты сегодня?
Вообще-то, сторожа Сергея Александровича раздражали. Они всегда являлись вовремя. На дежурстве не происходило никаких ЧП. Никто не крал крышки от унитазов, не проливал соус на служебную скатерть, не бродил от безделья по цехам. Все было тихо – мирно, по графику, и это не могло не огорчать заместителя.
– Я сегодня, Сергей Александрович. Заступил ровно в восемь…
Черт возьми, зачем он сказал это слово – ровно! Сергей Александрович посмотрел на Жданова так, как смотрят следователи на подозреваемого, которого никак не могут уличить в преступлении.
Но делать было нечего, заместитель открыл служебную книгу и на странице тринадцать, крючковатым почерком написал: «Замечаний нет».
И поставил размашистую подпись.
***
Жданов одним глазом смотрел телевизор, тут же пытаясь открыть банку «Печени трески», но потом передумал и откровенно заскучал.
Его охватило то чувство, о котором Афанасий Фет писал:
И тут же ненарочно
В тени златых кудрей
Красотка Зинаида
Предстанет предо мной…
Правда, перед сторожем Ждановым однажды предстала отнюдь не Зинаида, а Валентина, точнее Валентина Павловна.
В один из сентябрьских дней, в начале восьмого, в корпус, где дежурил Жданов, вошла роскошная женщина. На ней была красная куртка, перетянутая лентой на поясе и красная шапочка, какие обычно носят лыжницы. Она сняла шапочку и на плечи нежно упали рыжие кудрявые волосы.
– Здравствуйте – сказала она, улыбаясь. – Меня зовут Валентина Павловна. Я ваша сменщица.
– Чего? – буркнул ошалевший Жданов, но тут же поправился: – Простите, что вы сказали?
– Я сказала, что меняю вас на посту. Вы можете идти домой. Инструктаж я прошла.
– А где Петрухин? – откровенно удивился Жданов.
– Петрухин? – опять улыбнулась незнакомка – Он, кажется, в отпуске.
– Да…он что-то говорил. Но женщины у нас не работали.
– Значит, я буду первой.
Именно та, первая встреча, изменила жизнь несчастного Жданова. Хотя, разве может быть несчастен влюбленный человек? Тот, кто перед сном любуется звездами, думая, что вот таким же чудом, любуется сейчас она. Теперь он не шел, нет, он летел на работу. Если раньше, ожидая Петрухина, он позволял себе спать до семи, то теперь поднимался, тщательно брился и заваривал чай.
В