Действительно, так и случилось. На следующий день он выздоровел. Почему пообещал, почему не удивился результату – не знаю. Однако, из-за караоке грохот в баре стоял такой, что мы всё-таки собрались и ушли в другой, соседний, пустой зал.
Там, помимо умения собирать замечательные музыкальные записи я открыл для себя ещё один талант своего собеседника! Он прекрасно готовит блюда! В тот вечер Фарид угощал чудесными котлетами из кутума. Котлеток было всего пять. Но, хотя кутум – это рыба, рыбой они совершенно не пахли! Потом нам принесли соленья его собственной работы. Фарид с удовольствием рассказал, как именно надо солить, а ещё о том, что солить можно всё, буквально что угодно. Я пробовал на вкус и алчу, и сливу, и какой-то вообще непонятный фрукт (увы, не запомнил названия), естественно огурцы, капусту и тому подобное. Потом принесли каспийскую кефаль, тоже он сам готовил. Денег, разумеется, не взял…
– Дядя Фарид, давайте, мы Вас женим.
– Что я тебе плохого сделал? – смеётся Фарид.
Не верит он женщинам. Обжегся. Встречаться – пожалуйста. Хоть сейчас. Но как только барышня заводит речь о браке… Встречи прекращаются. В семьдесят пять поздно в чем-либо переубеждать. В свое время даже супруге Гейдара Алиева, Зарифе -ханум и матери Фарида не удалось его женить. С теплом вспомнилось о нём именно сейчас и здесь, на Севере, глядя на плывущие в воздухе мохнатые снежинки, чем-то неуловимо напоминающие фаридовских лебедей далёкого Каспия…
Биби
Ай, биби! Джан, биби! Какое это счастье, когда у тебя есть биби! А если их две? А если у кого-то ещё больше? Когда я был маленьким, у меня было целых две биби: Азизбеим-биби и Рубаба-биби. Родные люди. Сёстры моего отца, мои тёти. Не просто тёти, а именно – сёстры отца, потому что сёстры матери называются иначе – хала. Братья отца и братья матери тоже называются по-разному. Они тоже прекрасные люди и я непременно их упомяну, но сейчас речь о биби.
Худенькая маленькая Рубаба-биби, самая бедная из всей с семьи, но с самой неописуемо щедрой душой – вот она, стоит на краю зелёной лужайки перед домом своим в Уладжалах на берегу реки-Куры, растопырив заскорузлые крестьянские пальцы, распахнув крылья-руки, и кричит от радости, зовёт, подзывает меня к себе, маленького Эльдара, сына её любимого младшего брата Алихаса! А потом – обнимает меня, поднимает на руки и целует, целует…
Ай, Рубаба-биби!!! Бегают по двору мальчики и девочки, дети биби, ловят последнюю курицу, чтобы угостить гостя, меня угостить. И все улыбаются, счастливые, никому и в голову не приходит жадничать, потому что и мама у них такая же… Бессребреница. И радость – искренняя, от души.
Помню и набожную Азизбеим-биби, строго соблюдавшую все часы молитв Аллаху. Старшая по возрасту, больше похожая на бабушку, чем на тётю, радовалась и она моим приездам. Ай, бала, сынок, иди, гуляй по саду и огороду, срывай всё, что хочешь, всё –