Но когда Матвей добавляет, что клубы и свидания ее не интересуют, она лишь на мгновение поднимает взгляд и застаёт меня врасплох. Я не успеваю отвести свой, но что ж я, подросток, краснеть? Нахожусь сразу:
– А вот твоего отца в этом возрасте, ох как все это интересовало, – сдаю с потрохами друга.
– Ром, – бросает хмуро Костров.
– Я, пожалуй, пойду, – словно пользуясь случаем, находит повод сбежать Саша. – Надо к экзаменам подготовиться, ни о чем другом думать не могу, – последнюю фразу она особенно выделяет, бросает ее будто с сарказмом, но Матвей и Ирина, кажется, этого не замечают. Понимающе кивают, и девушка нас покидает. А не так она проста, как кажется на первый взгляд.
– Ром, – понижает тон Матвей, – ну ты чего?
– Ирку что ли боишься? Так ты каблук? – смеюсь в ответ, хлопая Мота по плечу. Он снова растягивает губы в улыбке, не злится. – Ир, это до тебя ещё было, ну! – спасаю Мота, но кажется, в этой семье все в порядке с чувством юмора. Как я понял, только когда шутки не касаются дочери.
Помечаю себе, что юморить в этом направлении нужно осторожнее, но ничего себе на обещаю.
– Так что, я позову Инну? – переключает на себя внимание Ира.
– Какую?
– Ну я рассказывала, ту, с которой вы, ну… Это. Того.
– Переспали в молодости, что ли?! – поднимаю я брови.
Меня забавляет, что они избегают прямых слов. Ира поджимает губы, Мот сразу шепчет:
– Ну тише ты, там Саша.
– Матвей, ей восемнадцать.
– Она ещё ребенок, – не унимается он. – Не нужно ей такое слышать.
Я закатываю глаза и скептически поджимаю губы, выражая свое отношение к этому. Да девчонке повезло, что ее в институт благородных девиц не сдали или какой-нибудь монастырь.
– Ты просто не понимаешь, вот когда станешь отцом…
– О, нет, дружище, давай только без этих речей. Я всё понял. Вслух про клубы только если они кройки и шитья, алкоголь испаряется сам, – указываю на открытую бутылку, что стоит перед нами, – а по выходу на пенсию можно уже и сексом!
– Ром! – в один голос останавливают меня Ира и Мот.
И мы вместе смеемся.
Глава 4
Саша
Всю обратную дорогу я ловлю себя на мысли, что жду продолжения той встречи на лестнице, словно мой Серый волк до сих пор там стоит… В подъезде, конечно, никого.
Дома первым делом натыкаюсь на незнакомую пару обуви, значит, папин гость все еще тут. Прохожу в комнату и столбенею, потому что меня окутывает терпкий аромат туалетной воды, который я уже точно никогда не забуду. Я делаю несколько шагов и застываю рядом с гостем, он поворачивает голову и смотрит на меня лениво, даже недовольно, словно что-то ему не нравится. Но тут же включает дружелюбность, а я вот никак не могу прийти в себя.
Во-первых, потому что понимаю: пару