– Совсем по-английски, – сказал майор Донеллан.
Каждый вставил свое слово, тая в сердце надежду впоследствии надуть почтенных коллег.
– Следовательно, – заговорил Борис Карков, – предполагается, что, входя в синдикат, каждое государство полностью сохраняет за собой право поступать в дальнейшем по своему усмотрению?..
С этим все согласились.
Оставалось только выяснить, какой кредит каждое государство отпустило своему делегату. Эти кредиты они сложат вместе, и, несомненно, общая сумма будет так значительна, что денежные возможности Арктической промышленной компании не превысят ее.
И Дин Тудринк задал вопрос о кредитах.
Но тут случилось нечто неожиданное. Воцарилось мертвое молчание. Никто не хотел отвечать. Показать, что у тебя в кошельке? Вывернуть карманы в кассу синдиката? Признаться, до какой цифры ты можешь идти? К чему так спешить? А если в дальнейшем между членами нового синдиката возникнут раздоры? А если дело пойдет так, что придется бороться только за самого себя? А если дипломата Каркова оскорбят ухищрения Якоба Янсена, а того обидят происки Эрика Бальденака, которого приведут в раздражение хитрости Яна Харальда, а тот откажется мириться с высокомерными замашками майора Донеллана, а последний нисколько не постесняется интриговать против каждого из коллег? Наконец, объявить свои кредиты – значит раскрыть карты, а их, наоборот, нужно получше скрывать.
В самом деле, ответить Дину Тудринку на его законный, но нескромный вопрос можно по-разному. Надо либо преувеличить свои кредиты, от чего может произойти великая неловкость, когда придется расплачиваться, либо преуменьшить свои средства курам на смех, чтобы просто ничего не вышло из этого предложения.
Такая мысль возникла сначала у бывшего советника по делам Голландской Индии, который, следует напомнить, не принимал дела всерьез; и его коллеги сразу сообразили, что им лучше присоединиться к нему.
– Я очень сожалею, – сказала его устами Голландия, – но для приобретения арктических владений я располагаю всего пятьюдесятью ригсдалерами.
– А я – только тридцатью пятью рублями, – сказала Россия.
– А я – только двадцатью кронами, – сказала Скандинавия.
– А я – только пятнадцатью кронами, – сказала Дания.
– Ну, – произнес майор Донеллан, и в голосе его послышалась спесь, характерная для Великобритании, – значит, полярная область останется за нами, потому что Англия может вложить в это дело только полтора шиллинга.
И этим ироническим заявлением окончилось совещание посланцев старушки Европы.
Глава 3,
в которой производится продажа арктических областей
Почему же продажа, назначенная на 3 декабря, должна была состояться в обычном аукционном зале, где всегда продавалось всякое движимое имущество – мебель, домашняя утварь, орудия и инструменты, разные предметы искусства, картины, статуи, медали и прочие старинные вещи? Почему, раз дело шло о продаже недвижимости, она не производилась в конторе нотариуса