Зоя между тем, завернув за угол, остановила такси, надеясь, что шофер знает, где находится нужное ей место, а там, куда она едет, отыщется понимающий человек. Она надеялась на чудо, но упускать единственный, быть может, шанс не хотела.
– В Шатле, пожалуйста, – сказала она таким тоном, словно отлично знала, где это, и молитва ее была услышана; когда же водитель доставил ее по указанному адресу, она дала ему очень щедрые чаевые. Во-первых, за то, что довез, а во-вторых, подумала Зоя, испытывая одновременно и вину, и облегчение, за то, что не оказался соотечественником. Так ужасно было видеть, как петербургские аристократы возят парижан и уныло обсуждают новости из России.
Она торопливо юркнула в подъезд театра, вспомнив при этом, как обещала когда-то Маше сбежать из дому и стать балериной Мариинки. Интересно, что сказала бы Маша о сегодняшней ее авантюре? Зоя улыбнулась и стала оглядываться по сторонам, ища, к кому бы обратиться. Тут она заметила женщину в балетной пачке, разминавшуюся у станка, – по всей видимости, репетитора. К ней она и направилась, объявив:
– Мне нужен господин Дягилев!
– Сию минуту? Нельзя ли узнать, на какой предмет? – улыбнулась та.
– Я – балерина и хотела бы, чтобы он посмотрел, подхожу ли я. – Зоя, до смерти перепуганная собственной отвагой и оттого очень хорошенькая, выложила все свои карты.
– Ах, вот как? А он хоть знает о вашем существовании? – И, не дожидаясь ответа на этот коварный вопрос, женщина сказала: – Однако показываться вам не в чем. В вашем костюме танцевать едва ли возможно.
Зоя растерянно оглядела свою узкую юбку из синей саржи и белую матроску, черные уличные башмачки, в которых она ходила в Александровском дворце, – и вспыхнула от смущения. Женщина улыбнулась ей: она была такая юная, такая неискушенная, такая прелестная, но представить ее на сцене на пуантах было нелегко.
– Извините, я не подумала… Разрешите, я приду завтра? – И полушепотом спросила: – А Сергей Павлович здесь?
– Обещал скоро быть. В одиннадцать часов у него генеральная репетиция.
– Да, я знаю. Я хотела бы поступить к нему в труппу и танцевать в этом спектакле, – выпалила Зоя на одном дыхании, и женщина громко рассмеялась:
– В самом деле? А где вы учились?
– В Петрограде, у мадам Настовой… – Зое не хватило духу солгать и сказать «в училище при Мариинском театре», тем более что Дягилев все равно узнал бы правду. Да и школа Настовой считалась одной из лучших в России.
– Да? Ну а если я дам вам трико и балетки, сможете сейчас показать мне, чему вы там научились?
– Хорошо, – ответила Зоя после секундного колебания. Сердце ее колотилось и замирало, но ей нужна была работа, ангажемент, а все прочее не имело значения. Она умела только танцевать, она хотела только танцевать – значит, надо решаться. Хотя бы ради бабушки.
Атласные