– Это Божий знак… – прошептал он. – Господи, прости и помилуй… Я исполню волю Твою!
Нева яростно бросилась на город. Деревянные мосты были снесены, устояли только каменные. Улицы превратились в бушующие реки, по которым неслись сорванные с причалов большие и малые суда, а также и всё то, что могла увлечь с собой вода: сломанные деревья, домашний скарб. Вот пронеслась полосатая сторожевая будка, на перекрестке крутился обитый черным шелком гроб с серебряными позументами, о его края билась детская деревянная лошадка. Люди искали спасения на крышах домов, стоя вплотную друг к другу, чтобы сохранить тепло. Раздавались залпы пушек из Петропавловской крепости, Адмиралтейства, Галерной гавани.
12-весельный катер Милорадовича, сражаясь с волнами, пристал возле казарм Гвардейского морского экипажа. Навстречу ему, прыгая по высоким ступеням, бежал смуглый темноглазый дежурный офицер. Запыхавшись, доложил:
– Ваше высокопревосходительство! Капитан-лейтенант 8-го экипажа Николай Бестужев!
Николай был старшим братом известного писателя Александра Бестужева-Марлинского. О вольнолюбии братьев Бестужевых Милорадовичу давно было известно из многочисленных доносов «тайных доброжелателей», но генерал-губернатор неизменно бросал в огонь подобный компромат.
Кивнув офицеру, Милорадович приказал готовить всё необходимое для спасения жертв наводнения. Оказалось, что и без его распоряжения были приготовлены шлюпки и сформированы команды для спасения людей. Губернатор развернул карту города и по-военному четко дал указания: сначала обследовать центральную часть, в том числе Петропавловскую крепость, а потом направиться к окраинам.
– Осмелюсь заметить, ваше превосходительство, что основной удар стихии обрушился на северо-западную часть города, – почтительно возразил Бестужев.
– Попрошу не обсуждать мои приказы! – сурово ответил Милорадович и, перехватив взгляд Репнина, пояснил ему, смягчив тон:
– Поймите, князь, я хочу вернуться на центральные улицы вовсе не для того, чтобы продефилировать на катере мимо дворцов и богатых особняков. Вы сами слышали приказ государя. Как же я, старый солдат, могу его ослушаться?
Репнин с невольным сожалением отметил, что Милорадович постарел и осунулся. Он помнил его другим: бодрым, веселым и простым. При Бородине, увидев, что ряды русской пехоты дрогнули, генерал выбежал вперед под ядра французских пушек и, усевшись на траву, озорно крикнул адъютанту: «Я буду здесь завтракать!» Это была не показная храбрость, не жажда славы. В то время все были охвачены одним общим порывом – спасти Россию от нашествия врага.
– Давайте сделаем так, господин генерал, – дипломатично предложил Репнин. – Вы возьмете несколько шлюпок и отправитесь в Петропавловскую крепость,