– Вы обучаетесь в ЛИМБ? – этот вопрос прозвучал скорее как утверждение. – Первый курс?
Похоже, говорившая в два счёта подняла базу и увидела меня в списке студентов. Или, может быть, сегодня, после стрельбы в актовом зале, мой звонок уже далеко не первый?..
– Алло, Ника Александровна? Вы меня слышите?
Ну вот, уже и отчество моё ей известно, хотя я его не называла.
– Да, – выдохнула я обессилено, отвечая сразу на все вопросы.
– Я поняла вас. По всем проблемам, связанным с деятельностью вашей учебной организации вам следует обращаться напрямую к ректору института или к куратору вашего потока.
– Подождите! Это не то, о чём вы подумали! Я про убийство человека! Человека, понимаете?!..
– Благодарим вас за обращение. Всего доброго, – перебила меня оператор заученной фразой.
Звонок прервался. Вот чёрт! Я упала на стул рядом с письменным столом и уронила лицо в раскрытые ладони. Даже слушать не стала! И что мне теперь делать?!
Прорыдавшись, я открыла мессенджер и написала Лизке:
«Извини, что поздно. Ты не в курсе, кто у нас куратор потока?».
«А его пока нет, – тут же пришёл ответ. – Со дня на день назначат. А что?»
«Да так, ничего».
«Какой-то срочный вопрос?»
«Не, фигня. Как твоя машина? – я поспешила перевести тему. – Она в ремонте?»
«На плановом ТО, но спасибо за беспокойство, пташка. Теперь можешь спать сладко».
Отложив телефон, я вдруг почувствовала, что и впрямь немного успокоилась. Что-то такое есть в Лизкиных словах, что отличает её от обычной, простой девушки. Какая-то невидимая, но ощутимая сила, придающая вес любой прозвучавшей фразе.
Вскоре глаза сами собой стали слипаться, и я не заметила, как уснула.
Историк сразу мне не понравился. Нервный мужик с раскрасневшейся лысиной, огромным животом и микроскопическими сальными глазками. Неопрятный, с гнусным визгливым голосом и не менее гнусным характером.
Его аудитория оказалась одной из самых скучных. Пыльные пустые полки, потускневшая доска, перемазанная мокрыми следами недостёртого мела, странный запах сырости да сиротливо стоящий на подоконнике одинокий горшок с засохшим растением – вот и весь интерьер. Единственной достопримечательностью были здоровенные старинные часы, возвышавшиеся над входной дверью. Минутная стрелка оканчивалась головой змея, а часовая – полураскрытым клювом высовывающей язык птицы. Секундная стрелка, изогнутая волнами, перемещалась по циферблату с поскрипыванием и резким, раздражающим тиканьем.
Судя по брезгливо поджатым тонким губкам, студентов историк за уважаемых людей не принимал, поэтому не соизволил даже поздороваться. Шлёпнув журналом по кафедре, он вместо приветствия занудно протянул:
– Текущее время 8 часов 59 минут 2 секунды, и именно сейчас я считаю своим долгом напомнить, что тем, кто решится опоздать на мой предмет, я по старой доброй