– Я тоже не ношу уже два месяца и чувствую себя прекрасно. Но, если где-то нужно быть вовремя и нельзя опоздать, волнуюсь.
– Ты не можешь никуда опоздать. А всегда будешь вовремя там, где должна быть. Когда мы шли через сквер к моему дому, Джей сказал:
– Кажется, иногда все знаешь о жизни, а потом начинаешь идти по своему пути и понимаешь, что ничего не знаешь. И довольно странно продолжил свою мысль. – Я лучше чувствую себя ночью, как маленькая летучая мышь, которой я был в прошлой жизни.
– Тогда не буду желать тебе спокойной ночи, ибо твой «день» только начинается.
– А тебе спокойной ночи.
Проводив меня до подъезда, улыбнувшись, он скрылся в ночи.
Первый виртуальный роман потряс мое мировоззрение, заставив под новым углом взглянуть на жизнь. Незнакомец по ту сторону монитора, хотел видеть все простым, не парадоксальным и не противоречивым. Неопределенность жизни не давала невозможность ничего полностью отрицать или утверждать. Однажды он подумал, что вечность нуждается в описании себя самой. Нуждается в своем предметном представлении. Стало быть, и дух не всесилен и безупречен, ему необходима коррекция материей. В ней он закрепляет черты, осознанные им через материю: стихотворения, картины, музыку, продукты научно-технической революции. Через художника она выговаривает себя и этот шепот вечен. Он искал смысл своей жизни и временами находил его. Путь был под ногами и, отклоняясь от него в очередной раз, он ждал, что жизнь направит вновь, может довольно больно или безобидно, но, заметно.
Он искал ее. Но не мог дать точный ответ о процентном соотношении в пользу удачи обретения родственной души. Верил, что есть люди, которые ждут и самое главное дождутся. Тем, которые дождутся, он завидовал больше всего.
Наша переписка началась с обрывочных, подчас ничего не значащих фраз, непонятных стихов: «Знаешь, возможно, это так просто, просто как дважды два. Мне не понять для чего в этом мире все те слова, что мы говорили. И не понять ход твоих мыслей, во что ты играешь, к чему стремишься? К чему мы идем, от чего мы уходим, ищем слова – мысли находим. Знаешь, не знаешь, веришь, не веришь, но то, что было, ты не изменишь, и в красоте лишь тогда и есть смысл, если она как луч солнца в жизни. Если в словах не найти смысла, глупо писать длинные письма. Так же как я, ты ищешь ответ, когда понимаешь, ответа здесь нет». Это был мой ответ на его пространное письмо ни о чем.
Мы разговаривали о бесконечности, рае и аде, смысле жизни, творчестве, оно было близко нам обоим, хотя и с разных сторон. Он был музыкантом, а я любила сочинять письма и однажды спросила, что он думает о них. Он ответил, как всегда, с маленькой буквы: «красиво пишет Набоков, твои письма доходчивые, но ввиду постоянной заботы о рациональном смысле, в них мало художественного, и теплого. Ты необычный человек, видимо, хороша собой и очень уверена в себе, но когда-то может случиться открытие тобой всей полноты зависимости собственного мышления от похвалы».
Однажды он написал: «…я