Очнувшись, тереблю ее за плечо. Реакция следует незамедлительная и… неожиданная. Потому что уже в следующую секунду я получаю хлесткую оплеуху.
– Да за что? – отстраняюсь от сумасшедшей, и даже выругаться не могу от шока.
Замечаю, что Екатерина толком и не проснулась. А треснула меня на автопилоте. Отличная реакция, только непонятно, откуда и с чем связана.
Сейчас девушка сидит на кровати с прикрытыми глазами, сжимает в руках простынь и что-то мычит мне. Или не мне…
– Ребенок проснулся, – рявкаю недовольно. – Плачет.
– Какой ребенок? – сквозь полудрему бормочет мамашка.
Ее вопрос на секунду обезоруживает. Шутит, что ли? С подозрением сканирую достаточно милое сонное лицо, зачем-то спускаюсь взглядом ниже, отвлекаюсь на спущенную бретельку ее майки, что приоткрывает чуть больше, чем прилично… Но очередной детский всхлип возвращает меня в реальность.
– Твой ребенок, мать, – бросаю с нарочитой небрежностью, чтобы самого себя остудить. – Ребенок, которого ты усиленно пытаешься мне подкинуть.
Екатерина распахивает глаза испуганно и со звонким вскриком «Маша» рывком подается вперед. Спросонья она отвратительно ориентируется в пространстве и абсолютно не контролирует свое тело. Поэтому вместо того, чтобы нормально подняться с постели, девушка какого-то хрена налетает на меня – и мы со всей силы сталкиваемся лбами. До разноцветных звездочек.
Машинально хватаю сумасшедшую за плечи, чтобы не позволить свалиться на пол, но тут же отстраняю от себя.
– Если ты здесь, чтобы убить меня, выбери способ погуманнее, – рычу хрипло, а сам всматриваюсь в ее лицо, анализируя подсознательно, не сильно ли она ушиблась.
Вот дура на мою голову!
Екатерина поспешно высвобождается из моих рук, встает и, покачиваясь, направляется к мелкой. У детской кроватки хватаю ее за локоть.
– Так, а ну отойди! – не выдерживаю я. – Проснись сначала нормально. Умойся, в чувства себя приведи! – приказываю недо-мамке. – Что твоей мелкой надо? Предупреждаю сразу, на руки я ее больше не возьму. Но принесу все необходимое. И помогу. В рамках разумного, конечно.
Екатерина смотрит на меня с недоверием, хлопает ресницами и чуть наклоняет свою симпатичную головку набок. Изучает меня как будто.
– Учти, это единоразовая акция! – добавляю строго. – Иначе устроишь детовредительство в моем доме, на фиг надо.
– Эмм, – теряется Екатерина. – Маше кушать пора… Я ставила будильник, но… – осекается, не желая передо мной оправдываться. – Смесь в сумке… И еще нужна вода кипяченая, – мямлит отрывисто.
– А ты разве не… – бросаю многозначительный взгляд на ее грудь.
И следом жалею об этом. Потому что тонкая шелковая ткань пижамы практически ничего не прикрывает, а лишь ложится поверх весьма аппетитных форм, словно вторая кожа. Еще чуть-чуть – и Маша рискует остаться