– Мне сказали, что вам в течение шести недель запрещено смотреть телевизор, – сказала она, входя в наш дом. Затем она направилась прямиком к плоскому экрану нашего телевизора, вытащила питающий кабель, хладнокровно свернула его и засунула в карман своего жилета.
– Эй, – крикнула Иоанна. – Вы ведь не можете просто стащить наш кабель!
– Поспорим, что могу? – ответила фрау Шмидт и улыбнулась так приветливо, что у меня мороз побежал по коже. Затем она подхватила ещё и пульт.
Это стало самым трудным временем в нашей жизни. Нам не разрешали играть во дворе. Телевизор был выключен, и мама не делала никаких попыток вернуть кабель и пульт. Вместо этого мы были вынуждены слушать по радио классическую фортепианную музыку.
Под надзором тюремной надзирательницы Шмидт мы выполняли домашние задания, и делали это так долго, что они уже вылезали у нас из ушей. Мы с тоской мечтали покататься в парке на велосипеде. Казалось, что даже наша золотая рыбка Элвис, которая описывала круги в своём аквариуме в гостиной, с сочувствием взирала на нас.
Мама даже не думала что-то менять. Она просто устало отмахивалась, когда по вечерам мы жаловались ей. Но через некоторое время она всё-таки взяла в руки телефонную книгу. Мы слышали, как она в течение нескольких часов звонила, пытаясь найти нам новую девушку. Но никто не соглашался. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в среду.
– Мерседес пожаловалась на вас, и это стало всем известно, – подавленно сказала она. – Все знают, что жить у нас опасно. Во всей округе нет ни одного агентства, которое готово было бы нам помочь.
Если вспомнить о фрау Шмидт, то это были на самом деле не слишком хорошие новости. В четверг я заперся в туалете и тайно прочёл программу телепередач, чтобы по крайней мере знать, какие фильмы мы пропускаем.
В пятницу мы с трудом дождались момента, когда фрау Шмидт покинула наш дом, хотя у нас не было никаких идей, как мы без телевизора и прогулок проведём выходные дни.
– Ну и хорошо! – заявила мама, когда она пришла с работы в поразительно хорошем расположении духа. – Мы заново покрасим стены в коридоре, без этого нам не удастся убрать пятна кетчупа. В конце концов, у нас всё должно сиять чистотой, когда на следующей неделе к нам придёт новая девушка! – Она одарила нас сиянием своих глаз, оставила в коридоре свой портфель и, напевая, ушла на кухню. Мой взгляд упал на записку, которую мама вместе со связкой ключей положила на тумбочку. Написана она была корявым почерком, текст был наполовину смыт дождём. Я прочёл следующее:
Впервые! Агентство «Дунай»!
Опердевушка –