Часа через два я поймал себя на том, что сижу, уставясь в потолок, и думаю только о Гейл. С мучительной ясностью я представлял каждое мгновение нашего свидания, отзвук страсти отдавался в каждой мышце и жилке. Бессмысленно притворяться, что все кончится одной этой встречей. Ненавидя себя за слабоволие, я старался представить, как это будет в следующее воскресенье. Гейл обнаженная, грациозное упругое тело. Гейл улыбается, а мои руки… Звонок резко зазвенел у меня над головой. Один звонок – не срочно. Я медленно поднялся, разбитый и пристыженный. Предаваться мечтам наяву, как Мэдж Ронси! Точь-в-точь… Только я, наверное, еще хуже.
Голос Элизабет звучал виновато.
– Прости, Тай, что отвлекаю тебя. У меня ужасно замерзли ноги.
Я вытащил из-под одеяла бутылку с водой, она совсем остыла. На ощупь ступни Элизабет казались теплыми, но это ничего не значит. Циркуляция крови была настолько замедлена, что лодыжки и ступни буквально ныли от холода, если их постоянно не согревать извне.
– Раньше не могла сказать? – проворчал я.
– Не хотела мешать.
– Ты должна была позвать меня в ту же секунду! – яростно воскликнул я. – В любой момент, как только понадобится. А еще лучше двадцать минут назад. – Двадцать минут она страдала от холода, а у меня не было другого дела, как вспоминать Гейл!
Я наполнил бутылку, и мы занялись вечерними процедурами. Растирание спиртом, умывание. Судно. Ее мышцы почти совсем истончились, сквозь кожу проступали кости, поэтому ноги следовало приподнимать с большой осторожностью – любое движение могло причинить боль. Сегодня миссис Вудворд покрыла лаком ногти на ногах, а не только на руках, как обычно.
– Нравится тебе? – спросила она. – Новый цвет. Коричнево-розовый.
– Очень, – кивнул я. – Тебе идет.
Она улыбнулась, довольная:
– Это Сью Дэвис мне купила. Она такая славная.
Сью и Роналд Дэвис жили через три дома, они были женаты всего полгода, и это до сих пор чувствовалось. Они были готовы излить избыток своего счастья на всех окружающих. Сью приносила разные мелочи, которые могли позабавить Элизабет, а Роналд использовал выкованную в регби недюжинную силу и стаскивал вниз насос, когда мы выезжали на прогулку.
– Такой тон больше подходит к моей губной помаде, чем прежний.
– Это точно, – согласился я.
Когда мы поженились, кожа у нее была нежно-кремового оттенка, а волосы блестели на солнце, словно раковины молодых улиток. У нее были загорелые ноги и стройная фигура. Переход к нынешнему состоянию был для нее мучителен. В какой-то момент мне даже казалось, что она покончила бы с собой, но болезнь лишила ее даже этой возможности.
У