Харка после изучения следов понял, что его ружье окончательно потеряно, и предвидел унылый день. Отец опять не найдет времени для охоты! Чтобы немного подогреть себе настроение, упавшее до точки замерзания, Харка спросил у отца на обратном пути, нельзя ли ему поохотиться на антилоп в одиночку. Но Маттотаупа не разрешил; он опасался, что Тачунка-Витко или другие дакота все еще шныряют по окрестностям. Харка был разочарован, но перечить не стал.
Едва Маттотаупа высказал свой запрет, как вождь черноногих, еще раз оглядев округу, насторожился. Маттотаупа посмотрел в ту сторону, куда указывал Горящая Вода. Вдалеке, на одном из холмов, виднелось что-то вроде шеста.
– Раньше на холме ничего не было, – сказал Маттотаупа.
– Он возник там только что, – сказал вождь черноногих.
Ввиду опасности мальчики должны были тут же вернуться в лагерь. Но не успели они сделать и шага, как на холме появилось что-то новое. Рядом с торчащей палкой возникла фигура человека. Он размахивал лоскутом кожи или шкуры. Все напрягли зрение, чтобы разглядеть, что это за лоскут.
– Шкура белого волка! – прошептал Харка отцу.
Он видел зорче всех, хотя и был еще юн.
– Знак мира? – недоуменно сказал Маттотаупа, обращаясь к Мудрому Змею.
Оба сиксика задумались, а человек на холме продолжал размахивать белым флагом.
Использовать такой сигнал для обмана у индейцев было не принято даже во время войны. Вот почему Горящая Вода, Мудрый Змей и Маттотаупа тут же решили втроем открыто двигаться к тому холму. Возможно, то был дакота с каким-то предложением.
Мальчики были отосланы в стойбище. Первое время они молча ехали рядом, потом почти одновременно перешли на рысь. Быстрая езда их оживила, они скакали все быстрее и быстрее. Постепенно скачка перешла в состязание: каждый стремился ворваться в стойбище первым. Но ни один не обошел другого. Оба въехали одновременно. И были довольны этим, хотя и не подали виду.
Поскольку было еще светло и можно было не опасаться, что враг незаметно прокрадется в лагерь, Харка направился в свой вигвам на южном краю стойбища. Женщины, приставленной им в услужение, там не оказалось, и он сам развел огонь и поджарил себе немалый кусок мяса, сразу и на завтрак, и на обед. Подкрепившись, он решил проверить, на месте ли боезапас для утраченного ружья. Правда, патроны были ему теперь ни к чему, но его бы утешила мысль, что Тачунка-Витко сможет сделать из его ружья всего два выстрела.
Однако патронов на месте не оказалось. Харка принялся обшаривать все вокруг. Перевернул все вещи, что были в вигваме. Закралось смутное подозрение. Он принялся даже откидывать шкуры, которыми был устлан пол, и тут же замер: в том месте, где были спрятаны патроны, на земле под шкурой был начертан тотемный знак Тачунки-Витко – вздыбленный конь.
Мальчик понял, что произошло. Тачунка-Витко, обманув преследователей, проскользнул обратно в поселение и спрятался в пустом вигваме Маттотаупы.