Я нервно поправила свой белокурый хвостик, желая, но не зная, как его спрятать от жадных, неприятных глаз посетителя.
– Хм, хм, это не совсем то… – замычал Вениамин Аристархович. – Я предпочитаю, знаете ли, более классический стиль изображения…
– Что ж, тогда, возможно, вам стоит зайти позже. Через неделю или месяц – может быть, появится что-то более подходящее.
– Непременно, так и сделаю.
Я вежливо улыбнулась ему и стала ждать, когда он уйдёт, но мужчина принялся прохаживаться по галерее, делая вид, что рассматривает картины, регулярно бросая на меня всё те же внимательные, будто препарирующие взгляды. Это ужасно нервировало.
Он был среднего роста, одет в хорошо сидящий, явно не дешёвый костюм и шерстяное осеннее пальто. До блеска начищенные ботинки, длинный зонт-трость и шляпа с узкими полями дополняли образ, делая его представительным и в меру недосягаемым. Но меня этот человек скорее пугал, чем притягивал или заинтересовывал. Я пару раз замечала на себе его пронизывающие взгляды сразу после озарений, и это не могло не нервировать…
О, это отдельная, тайная часть моей жизни, о которой знают лишь самые близкие люди – мои бабушки: родная и названая. Моя странность проявилась уже после смерти мамы, поэтому круг посвящённых совсем узкий…
Дело в том, что иногда, спонтанно и без всякой регулярности, я вижу прошлое или будущее разных людей. Невозможно определить, что именно вызывает эти видения, а уж объяснить их природу и вовсе не под силу простым смертным. Поэтому мы с бабушками держали и держим их в тайне.
Сами озарения, как окрестила их моя покойная бабушка Мальвина, похожи на воспоминания или дежавю, внезапно вспыхивающие в моей голове. Обычно я вижу что-то важное, какие-то предупреждения или объяснения происходящего. Не всегда они бывают очевидно связаны с настоящим, и порой приходится поломать голову над тем, куда пристроить новый факт, пришедший непонятно откуда. Поначалу я, разумеется, принимала их за случайные фантазии или обрывки снов, всплывшие в голове, но когда мой рассказ о событиях, произошедших задолго до моего рождения, подтверждала бабушка, или увиденное случалось со мной в абсолютной точности – сомнений не оставалось. У меня дар. Ну, или проклятие – тут как посмотреть. Если о нём узнает кто-то посторонний и донесёт "куда следует", эта особенность может изменить мою жизнь до печальной неузнаваемости. Поэтому я стараюсь не реагировать остро на приходящие озарения и пользуюсь даром как можно осторожнее.
Но была пара моментов, когда это случалось, что называется, при всём честном народе. Например, однажды во дворе гуляли две мои маленькие соседки – Нина и Женя, девчонки лет по десять. Они дружелюбно поздоровались со мной, пробегая мимо на роликах, я провела рукой по голове одной из них – и вдруг увидела внутренним взором, как из-за поворота во двор влетает на скорости чёрная "Ауди". Невольно вкрикнула:
– Девочки!
Они