Это моя тихая гавань, где я всегда чувствую себя в безопасности. Здесь и встреча с сумасшедшим бродягой кажется дурным сном, не более. И даже нападение в парке как-то отстраняется во времени и в восприятии, словно это произошло с кем-то другим. Но все равно изнутри меня сосет острая тревога. Чтобы отвлечься, я достаю из сумки учебники. Так, математика подождет, география тоже… Я открываю учебник истории на месте закладки. По странному совпадению, темой контрольной будет именно Французская революция. Я включаю ноутбук, чтобы делать заметки, и погружаюсь в чтение:
«Так называемый период Террора – фр. La Terreur – длился с 5 сентября 1793-го по 28 июля 1794-го. Его начало было спровоцировано конфликтом между двумя ведущими политическими фракциями – жирондистами и якобинцами…»
Я записываю даты и названия фракций. История никогда не казалась мне бессмысленным нагромождением чисел и событий – это на самом деле мой любимый предмет. В отличие от большинства одноклассников, которые считают ее скучной, для меня история – нечто очень живое и лично задевающее. У меня есть любимые периоды, вроде времени Тюдоров или Второй мировой войны, в которых я особенно хорошо разбираюсь – могу перечислить факты и события так точно, словно бы они имели место вчера. А если хорошенько сосредоточиться, то у меня даже получается словно бы перенестись туда и увидеть внутренним взглядом, как все было на самом деле.
«La Terreur был отмечен массовыми казнями так называемых врагов революции. В целом экзекуции было подвергнуто более 40 000 человек, из них 16 594 казни были выполнены посредством…»
Чок!
«…посредством гильотины, а больше 25 000 жертв на всей территории Франции казнены самочинно, без суда. Практически вся аристократическая верхушка Франции…»
Чок!
Я, вздрагивая, отрываюсь от чтения на третьем тупом коротком ударе, который слышится из-за окна. Наконец выглядываю наружу, чтобы увидеть, как наш сосед мистер Дженкинс возится в своем садике, одетый в зеленую ветровку, знававшую лучшие дни. Сейчас он под старой яблоней рубит коротким топориком груду оставшихся после обрезания кустов веток. Сейчас всего-то сентябрь, но мистер Дженкинс человек основательный и любит заранее набить дровишками для камина свой дровяной сарай. Я возвращаюсь к чтению под стук топора, создающий неровный, но постоянный ритм на заднем плане: «Чок… Чок… Чок».
«…Гильотина, которую тогда прозывали Великой Национальной Бритвой, стала своеобразным символом революционного времени, приобретя страшную славу тем, что именно на ней были казнены главные фигуры уничтоженной монархии – в том числе король Людовик XVI и королева Мария-Антуанетта».
Внизу страницы иллюстрация – репродукция картины маслом, изображающей казнь Марии Атуанетты на площади Революции 16 октября 1793 года. Мне очень легко внутренним взором воспроизвести эту сцену в действии – как если бы