– Дисбат? – с надеждой спросил Барский.
– Дембель, ласточка моя, и не только дембель, но и трехкомнатная квартира в центре города, автомобиль и дача. Кстати, именно в том году меня не пустили на работу в Лондон из-за того, что моя дочка умудрилась попозировать какому-то итальяшке-фотографу, учти, в совершенно одетом виде.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Барский. – И этой гниде доверили работу над сверхсекретнейшим оборонным проектом?
– А кому же еще нужно было ее доверить, как не автору? – вопросом на вопрос ответил Сияпин. – Больше того, ты помнишь прошлогоднюю сделку с Малайзией о продаже ей наших истребителей? Мы на этом заработали почти восемьдесят миллионов долларов. Так вот, эти летающие гробы и гроша ломаного не стоили бы, если бы не компьютерные системы автопилотирования и наведения, которые придумал Фима Лифшиц. В результате сейчас он живет так, как ни в каком Израиле бы не смог. У него нет проблем с жильем, приходящие домработницы поддерживают дом и дачу в идеальном порядке, холодильник по утрам забит битком продуктами, когда он желает съездить на работу, к дому подкатывает черный лимузин с шофером. Правда, с деньгами еще не все ладно, поскольку началась конверсия и завод частично перепрофилировался и зарплаты стали выдаваться заметно реже, а премии вообще прекратились.
– То есть, вы создали ему все условия для того, чтобы он задумался об эмиграции.
– Он невыездной до конца жизни.
– То есть, вы и это ему объяснили? Тогда неудивительно, что лошадь увели из стойла, – коротко сказал Барский.
– Может