Женя выдвинул ящик, где лежал дедовский «Вальтер». Посмотрел на деда. Тот не обратил на него внимания – уже говорил
с кем-то. Женя взял пистолет в руки, осторожно вынул из кобуры.
– …Специалист хороший… Золотые руки… И, главное, порядочный человек. Какое значение имеет, кто? Неважно, раз я рекомен-дую. Ну, если очень хочешь знать, родственник… Ну… почти что…
зять… – прикрыл трубку ладонью: – Оставь пистолет, не время,
– и опять в трубку: – Нет, это не тебе… Да он весь твой парк на
колё- са поставит… И с людьми ладит… и сам всё умеет… А не
справится
– гони к чёрту! Он и мне уже порядком надоел! – захохотал вдруг, довольный своей шуткой.
Школа. Актовый зал.
На следующий день состоялся торжественный вечер, а в заклю-чение вечера – спектакль.
…По ходу действия Диман, как и было предусмотрено режиссу-рой, схватил Женю обеими руками за ворот сорочки. Однако Кошевой, то есть Женя, вместо того, чтобы дерзко посмотреть фашисту
в глаза и сказать свой текст,изо всех сил ударил его головой в нос.
Диман, ахнув от боли,прикрыл лицо ладонями. Пошла носом кровь.
А Женя нанёс ему ещё один удар, усиленный заранее заготовлен-ным металлическим шариком, который незаметно сжимал в кулаке, и рассёк ему бровь.
Зал, не ожидавший такого сюжетного поворота, взвыл от восторга.
Зрители хлопали, свистели, топали ногами, орали, как оглашённые.
Растерянно вертел головой Вадим.
Удивлённо смотрел на него директор – может, это у режиссёра
находка такая?
Беспомощно хлопала глазами Мальцева, уже запустившая пластинку с «Интернационалом».
«Гестаповец» же был окончательно повержен. Он вытянулся
на полу, пуская слюни и кровь, и говорил глухим голосом уже на
чистейшем русском языке:
– …Ты что, сука..?Ты чего дерёшься? Это же не по роли…
Грянул «Интернационал».
Что оставалось делать Олегу Кошевому? Конечно же, бежать
44
из плена, вопреки замыслу классика и воли режиссёра. Пнув
несколько раз лежащее на сцене тело, он (опять же под оглушитель-ные аплодисменты) бросился к окну, выбил ногой стекло и прыгнул
вниз, в прохладную темноту майского вечера.
Актовый зал находился на первом этаже.
Кабинет деда.
…Деду опять пришлось листать свою записную книжку.
Он сидел в кабинете. За ним, по обе стороны от него, стояли
с заплаканными лицами жена и дочь. Виновник инцидента сидел
перед ним на стуле, низко опустив голову.
– …Как его, говоришь? Иван Петрович? – спросил он у внука.
То, не поднимая головы,слабо кивнул.
Дозвонившись, дед жестом дал им понять, чтобы
оставили его одного.
Домочадцы вышли.
Первый разговор был краткий.
– …Школа номер двенадцать… Иван Петрович… Знаешь такого?
Что за человек? Да? Это хорошо… Номер подскажешь? Давай… —
стал