– Пока дед был жив, такого вопроса у меня не возникало – вздыхаю я.
– А в чем ты, все-таки, видишь проблему? – спрашивает Свен.
– В первую очередь, в возникновении этой ненависти со стороны примитивов. И в барьере, который выхолащивает обе стороны и снижает многообразие, замедляя, я уверен, развитие человечества.
– Ты только меня заинтересовал и уже сразу разочаровываешь… А иначе этой ненависти бы не было? Была бы, только ты бы постоянно находился внутри нее – на каждого такого же как ты вокруг всегда нашлось бы еще двадцать, ненавидящих тебя. Разделяющие барьеры стали возникать еще несколько веков назад в виде закрытых клубов, в которых такие как мы с тобой могли общаться с подобными себе. Просто с подачи твоего деда произошло полное разделение и барьеры стали почти непроницаемыми. В свое время, пытаясь решить проблему гетто, власти некоторых стран принудительно смешивали, как потом оказалось, несмешиваемые среды, заселяя представителей «низших» слоев среди более успешных.
– И к чему это приводило?
– Большие гетто просто дробились на маленькие, никуда не исчезая. Границы ведь здесь не территориальные, они – ментальные, они – в нашем сознании.
– А какую же тогда ты видишь ключевую проблему в Разделении?
– Не отвлекай меня – дай насладиться морем. Я вот, кстати, задумался о том, почему мы перемещаем детей именно в семилетнем возрасте? Ты, наверное, знаешь ответ?
– Потому что в более позднем возрасте детей, выросших в среде примитивов, уже научат нас ненавидеть, а дети, выросшие в нашей среде, уже не смогут адаптироваться к укладу примитивов.
– Вон оно что. Ты действительно так думаешь? Очень интересно…
– А ты видишь это иначе?
– Да, иначе. Я считаю, что здесь вопрос не в ненависти, а, скорее, в любви.
– Пояснишь?
– Как-нибудь в другой раз. К слову, я не вижу в Разделении каких-либо концептуальных проблем. Для меня связанные с этим проблемы – исключительно личного характера.
Свен замолкает и смотрит вдаль, в море.
– Полагаю, что сегодня я не узнаю ничего об этом.
– Не узнаешь, Алекс. И напоследок о разделении: знаешь, один из римских императоров решил одеть всех рабов Рима в единую одежду, этакую униформу, чтобы всем сразу было видно, кто раб, а кто господин. Но, в итоге, он отказался от своей идеи.
– Почему?
– Просто он понял, что когда рабы поймут, насколько их больше, чем господ, осознают свое численное превосходство, они могут решить, что им по силам истребить господ.
Канцелярия созидателей
Нужно отдать им должное – меня не томили длительным ожиданием. Через десять минут вышел руководитель канцелярии и пригласил к себе в кабинет.
– Итак, я весь во внимании – начал он – Какой вопрос Вы хотели обсудить?
– У Вас мой сын Миша. Его забрали месяц назад…
– Да, я знаю – прерывает меня он – Я изучил Ваше досье перед приемом. Так какой вопрос Вы хотели обсудить?
– Я