Шут медленно съехал по стене на каменный пол. Руальд… смешливый, остроглазый, добрый король… Строгий к ответственным, милосердный к виноватым… Он взял Элею в жены, когда ей было всего семнадцать – чуть меньше, чем его любимому шуту. Это был брак по расчету, но Руальд очень скоро проникся нежностью к своей суженой. И пусть не было между ними огня страсти, но жили король и королева в согласии и понимании.
– И вот теперь, – продолжал Дени, – я в смятении. Долг велит мне выполнять поручение Его Величества и ждать новую королеву, а честь – защищать нынешнюю.
У Шута таких дилемм не было, но не было и идей, как вернуть разум Руальду.
– Королева знает? – спросил он у капитана.
– Знает, я лично рассказал ей все еще до встречи с советником. Пока ты болел.
Шут вспомнил их с Элеей встречу в библиотеке. Тогда он так и не понял толком, что она действительно была бледнее обычного и что в глубине медовых глаз затаилась боль. Зато теперь память отчетливо прорисовала все детали той встречи: движения королевы, ставшие непривычно резкими, слишком высокий голос, готовый внезапно сорваться… и его слепоту к чужой беде.
– Пойду к ней, – внезапно сказал Шут и решительно встал, спугнув двух голубей, присевших на гребень стены.
– Постой, Патрик! – Дени встревожено придержал его за рукав. – Будь осторожен, парень. Не пори горячку, не трепись о том, что узнал здесь. Постарайся вообще не раскрывать рта. Скоро все изменится, поверь мне, и, возможно, придворный шут окажется лишним, а то и неугодным. Подобно королеве.
Шут кивнул. Как ни кипело все внутри него, а капитан был прав. Незачем подставляться. Как знать, возможно, во дворце и впрямь развелись шептуны.
– Спасибо, капитан. Спасибо за доверие. Один только вопрос, – вспомнил он вдруг. – Я слышал, вы с леди Аритой общались о принцессе тайкуров. Рассказывали про нее…
– Да ничего я ей не рассказывал! – сердито воскликнул Авером. – Побойся Отца, Патрик! Она сама на меня налетела вчера как оглашенная: скажите, говорит, капитан, правда ли, будто принцесса тайкуров – красавица? И чуть не падает на меня всеми своими формами. А дело было у самой казармы… мальчишки там эти… Я и брякнул ей, чтоб отвязалась: мол, явно краше вас, леди. Надо полагать, она большого о себе мнения!
Шут хмыкнул. Да уж, Арита себя считала первой красоткой при дворе. А раз кто-то ее перещеголял, то уж точно это должна быть ну очень одаренная богами женщина.
8
Шут догадывался, что королева не проявит большого желания общаться с ним. Она и в добрые-то времена старалась его не замечать, а теперь и вовсе, должно быть, захлопнет дверь перед самым носом. Но… стоять в стороне он попросту не мог. И дело было даже не в чувстве долга – просто душа не позволяла оставаться равнодушным.
Он обошел полдворца, чтобы найти Элею. Выслушал два десятка сплетен,