В этот раз Страж, быстро подытожив пройденный днем раньше материал, припомнил присутствующим недавний несчастный случай с мужчиной, который отрубил себе палец во время заготовки дров. Страж предложил каждому поразмышлять, в какой неприятной ситуации могли бы оказаться их сожители, и подробно расписать порядок оказания помощи каждому.
Зашуршал пергамент, заскрипели перья. Не осталось никого, кто не был бы вовлечен в дело. Страж еще некоторое время понаблюдал за стройным порядком и углубился в чтение пособия по правилам человеческого письма, словно хотел освежить и без того совершенные знания перед проверкой работ. Читал он стоя, оставив стул собирать пыль.
Задолго до того, как любой из присутствующих довел мысль до середины, Помона поставила в сочинении точку. Особо разгуляться было негде: отец, мать и младшая сестра. Вот и все, кому могла понадобиться ее помощь.
– Тебе пергамент больше не нужен?
Помона не отрывала взгляд от своей работы, только чуть склонила голову на шепот. Пальцы Дианы легли на уголок ее запасного листа. Гнев схватил Помону за горло. Его сведенные судорогой пальцы ясно диктовали условия: либо ты идешь у злости на поводу, либо она тебя удавит.
– Я возьму? – шепнула, как погладила, Диана. – У меня закончился пергамент. На мужа и девятерых детей строк не напасешься.
– Я не закончила.
Диана вскинула брови, но в следующую секунду ее лицо приобрело выражение тошнотворного сочувствия. Помона низко склонилась над письменной работой как человек, которого прервали в самый разгар вдохновения. Срочность, с какой ей необходимо было снова заставить буквы взяться за руки и растянуться от одного края листа до другого, застала Помону врасплох. И она написала первое, что пришло ей в голову.
– Страж?
Помона буркнула что-то неопределенное, и едва сдержала себя, чтобы не пихнуть плечом Диану в челюсть. Она изводила пергамент с достойным восхищения остервенением, а Диана наклонялась к записям все ниже. Помона напрягла все мышцы, чтобы соседка не рассчитывала ее пододвинуть, но весь такт у нее давно отошел вместе с околоплодными водами.
– Страж только про членов семьи говорил, – сказала Диана.
Помона молчала.
– Это ошибка, – упорствовала она.
Соседи по скамье то и дело оборачивались на них, кто исподтишка, а кто – не скрывая любопытства. Помона сбилась с мысли и никак не могла вывести ничего, кроме все увеличивающейся точки в конце исчерпанной темы.
– Куриц ты тоже вписывать будешь? – не удержалась Диана.
– Речь здесь идет о трагедии в доме, – сквозь сжатые зубы прошипела Помона. Она терпела из последних сил, чтобы не намекнуть, какой еще курице скоро может понадобиться помощь.
– А если бы и они забежали в дом вслед за Стражем? Ты бы и ими пергамент замарала, чтобы только не отдать мне? Для моих…
– Да! –