– Ты хочешь, чтобы я сказала, как есть?
Она отвернулась от его вопрошающих глаз и уставилась на стенку медного купола.
– Величайшая ценность разрастающейся цивилизации – потомство. Новые поколения. Вы сами постоянно так говорите в школах. Я не смогла принести в Новый мир даже этого. И ты думаешь, что я могу встать во главе цивилизации?
Ти-Цэ молчал столь долго, что Помона сама повернулась к нему. Ей показалось, что глаза Стража трясутся в глазницах даже сильнее, чем обычно. Будто он изо всех сил старался не отвести от нее взгляд.
– Люди меня ненавидят, – сказала Помона. – Ты действительно веришь, что они захотят видеть меня главой своего мира?
– Никому не нравится тот, перед кем приходится признавать свою неправоту, – ответил Ти-Цэ. – Большинству требуется время, чтобы договориться с собой и признать ошибку. Но есть и те, кто, однажды увидев в другом истину, тут же следует за ней. – Ти-Цэ кивнул в ответ на недоумение Помоны. – Та молодая девушка из поселения, которая заступилась за вас. Поверьте, Ханна лишь первая. Вслед за ней очень скоро появятся другие.
– Если она «поняла истину», пусть и занимает место Посредника. На здоровье, желаю ей не подавиться.
– Она не сможет, – сказал Ти-Цэ, едва не разобрав слова на слоги. В его голосе вновь поднималось раздражение, которое довело вчера Помону до слез. – Ханна – не более, чем отражение того факта, что человечество по-настоящему нуждается в вас. Вы – та женщина, которая…
– Женщина?! – вскрикнула Помона и захохотала, перекрывая рвущиеся из горла рыдания. – Вот, Ти-Цэ, вот! Ты требуешь от меня осознать себя как Посредника в то время, когда я не могу осознать себя даже как женщина. Диана – женщина. Ханна – женщина. И даже моя мама – женщина. Ну а я, Ти-Цэ? Для этого мира я – просто человек, без пола и без будущего.
– По какому признаку лично вы определяете для себя, кто женщина, а кто – нет? – спросил Ти-Цэ на удивление спокойно. Но вопрос был риторическим, и они оба знали на него ответ. – Кому-то будет достаточно заглянуть вам под юбку, чтобы разрушить сомнения. А вам важно, сколько людей из-под нее вышло. – Ти-Цэ помолчал, будто рассчитывал получить от Помоны улыбку. Но, не дождавшись ее, продолжил голосом, который был лишь на полтона громче поднимающегося к вершине Серого замка ветра: – Не количество детей и не наличие мужчины рядом делает женщину женщиной. Но сочувствие. Доброта. Потребность заботиться. И умение прощать. – Он задержал голову в очередном поклоне. – Вы – настоящая женщина. Стражи всегда видели это. И хотели, чтобы человечество возглавила такая, как вы.
Помона попятилась от огромного мужчины, но тот никак на это не отреагировал. Только пристально посмотрел на нее янтарными, дрожащими в глазницах глазами.
Он