– Тамары нет дома.– Холодно ответила женщина. Сама мысль, запереть дочь, показалась ей неприятной, даже дикой. – И почему я ее должна запирать?
– Ты дочка держи ее от Саньки подальше, по нему охламону тюрьма плачет. Хоть это и не мое дело…
– Верно не ваше,– перебила Фаина,– извините, я спешу на работу.
– Ох ох,– вдогонку пробубнила старуха,– какие обидимшись.
У бабы Кати, к мальчишкам особая неприязнь, которая с годами только нарастала. Искусная огородница, на участке не найдешь ни одной лишней травинки, в каждом из них видела потенциального воришку, который только и думает, как-бы незаконно снять урожай с ее грядок. К Саньке претензии особые. Года четыре назад, у бабы Кати к середине июня у первой в округе созревали огурцы, кто-то прилично обобрал всю грядку. К Санькиному несчастью, его мать первой попалась на глаза бабы Кати. Старушка без зазрения совести обвинила парня, якобы вот этими собственными глазами видала, как ее отпрыск тикал из огорода с полной пазухой огурцов.
Никакие уверения и клятвы, что не он, не помогли. Парня безжалостно на два дня лишили улицы, да еще и на свои грядки загнали. На второй день каторжных работ к ним в гости пришли сестра матери Зина с мужем Борисом.
– А где племянничек?– первым делом поинтересовался Борис. Своих детей у них не было, и всю свою нерастраченную любовь перенесли на племянников, при этом, выделив особо, почему-то Саньку.– Я ему тут шоколадку принес.
– Ремня ему надо, а не шоколадку!– Озлилась мать, и сестре,– представляешь, у бабы Кати все огурцы снял! Стыда не оберешься! Свои на подходе, так нет же, полез зас…нец! Пусть теперь в своем огороде поработает! Узнает, как оно достается.
– Шур, а мы с тобой не лазили?– пытаясь таким вопросом как-то защитить племянника, спросила Зина,– забыла?
– Война была, с голоду! И че, нас отец как вожжами отделал!? Как вспомню, спать не могла, все тело горело, забы-ыла,– передразнила сестру,– а ты не забыла?
«Однако».– Мелькнуло у Бориса, то чем в войну занимался он, лучше и не вспоминать. Закурив, вышел из летней кухни,– «Эх, война.»
– Здорово Саня,– дядька присел у грядки, пропалываемую парнишкой.
– Здорово дядь Борь.– Глухо ответил парень.
– Че, залетел?
– Дядь Борь, да не лазил я! Отвечаю.– Чувствуя как слезы обиды предательски наворачиваются на глаза, отвернулся,– а они не верят.
– А кто, знаешь?
– Че не знать-то, Игаша.-С дядей Борей можно быть откровенным, понимающий мужик.
– А сдать?
– Дядь Борь, ты вроде взрослый, а мелешь, не пойми че.
– Да я так..– Мужчина полностью уверился, паренек не врет.
– Хоть бы пришел, помог, из-за него ведь.
– Ты че сегодня, с дуба рухнул? Он-то при чем? Это карга старая все, не знает, а врет!
– И не знаешь че делать?– Мстительно прищурился дядюшка,– расквитаться надо.
– А че, забор разнести, дык, тут и умру, на грядках.
– Не, это не интересно,– Борис махнул ладонью, пригнись мол,– стебани у матери