Меня охватывает бессильная ярость, от моей детской беспомощности. Вокруг слышны крики о помощи рев и плач, а также редкие звуки затихающего боя.
Я открываю глаза. И ужас, сон не исчезает, слышны крики о помощи, редкий звон мечей. Я в испуге вскакиваю, не в силах кричать и звать родителей. Босиком по каменным плитам, нашего родового замка, бегу в спальню родителей.
А там – море крови. Родители, охрана, слуги – все убиты. Родителям не дали шанса – зарубили прямо в постели.
Вся спальня залита кровью.
В стороне стоят и ухмыляются, с окровавленными мечами, воины моего дяди – сэра Румбольфа.
Кровь ручьями стекает по клинкам и долам их мечей.
А ведь только вчера, он приехал к нам в гости, чтобы просить отца о приюте, пока в его замке Визбор идут строительные работы.
А в нашем замке Эйрбурге, место много и папа не задумываясь разрешил. Младший брат, имел полуразрушенный замок, доставшийся ему при дележе наследства.
Я видел, как зло и хищно блеснули дядины глаза, но подумать, что-то плохое о нем, у меня и повода не было, да и кто бы мне, вчера поверил.
Мне, только недавно исполнилось пять лет. Я читал и писал, уже без ошибок. Каждое утро, с наставником, махал маленьким деревянным мечом.
Изучал удары и защиту. Даже среди сверстников, был чемпионом по драке на кулачках и борьбе.
«В нашем роду слабых мужчин нет». – всегда внушал мне отец, а мама его поддерживала.
Мой отец – маркиз или маркграф Мир де Гор, глава Эйрбургской марки (марка – пограничная область), как-то сказал мне:
– Сынок, ты мой старший сын и при моей жизни – граф Айр де Гор, а когда меня не станет унаследуешь мой титул и станешь маркизом Айром де Гор. Должен быть примером для всех, твоя честь – это, как твое знамя. Будет заляпано грязными пятнами, и никто за тобой не пойдет и уважать тебя не будут.
Вот, как у твоего дяди виконта Румбольфа, все заляпано грязными поступками и делами, теперь только я, как старший брат, могу его приветить и подать ему руку.
У меня чистая и честная репутация, а значит – все мне доверяют и все меня уважают. Сейчас в нашем государстве Эдейре, нет ни войн, ни эпидемий, а случись не дай бог война, мой друзья пришлют мне военную или финансовую помощь, впрочем, как и я им.
А я смотрел сейчас на трупы родителей воинов и слуг, и понял, что надеяться можно, только на себя и быть внимательным к окружающим, даже если они – твои родные братья.
Пока я находился в прострации со своими мыслями, один из друзей моего дяди, показав на меня рукой сказал:
– Ты посмотри, милорд Румбольф, а этот сопляк, как-то умудрился выжить, вроде бы всех детей порезали, что с ним делать-то – убить?
Услышав, что моих сестер зарезали, в моей груди вскипела ярость, и я тихо двинулся к кровати родителей, у отца, под подушкой всегда был стилет.
Как говорил отец: «Мужчина всегда должен быть готов к бою, даже в постели». Видно он его не успел достать.
– Ну, так что делать с пацаном? – не унимался воин Румбольфа.
– Принеси его мне, мы его продадим в рабство. Аристократы – дорого стоят на рынке. Зачем терять золотые. – сказал мой дядя.
Я только успел достать стилет и сунуть его в левый рукав ночной рубашки, как меня схватили сильные руки, оторвали от пола и понесли к ненавистному дяде.
Когда воин поднес меня к моему родственнику, я незаметно вынул стилет и, что есть силы, воткнул его воину в горло по самую рукоять, и тут же выдернул, полоснул, развернувшись, вернее хотел полоснуть по горлу – дядю, понимая, что за это – в живых меня не оставят.
Но дядя, был слишком осторожным и опытным, а еще жадным, он отклонился в сторону, и я лишь полоснул по его щеке, разваливая ее, до коренных зубов.
– Ах ты паршивец, заорал дядя и стукнул меня чем-то по голове.
Вспышка боли и я провалился в темноту.
Глава 1
Когда открыл, глаза меня стошнило. Хорошо, что рядом никто не лежал. Я и еще три десятка рабов находились в трюме корабля. Как и кто меня купил, а также, куда мы плывем я не знал.
Когда на море было относительно спокойно, волны хлюпали по обшивке с той стороны, убаюкивая, а когда налетал шторм, то желательно находится, возле ближайшего шпангоута или закрепленные ящики в трюме, за который вцепившись пережидали, взбунтовавшуюся стихию.
Кормили отвратительно. Тухлая рыба, иногда с червяками. Но мне, было не до еды, на голове у меня была большая шишка и ссадина, которая кровоточила и кажется стала нарывать. Из двадцати рабов, раненный был я один.
Ко мне подошел старик с длинной, но жидкой бородкой. Звали его Тимей. Мы познакомились. Тимей осмотрел мою голову и горестно покачал головой.
– Плохая рана. Может начаться горячка, тогда все. Выкинут