– Воспоминания приходят внезапно, – начала говорить я, – Мои родители… Я вспомнила их, когда проезжала Черные топи.
– Район массовых захоронений?
– Да. Место скорби и боли… Все случилось на пути к Витруму. Машина остановилась. Честно, даже не знаю по какой причине. Люди оставались в кузове, но я не смогла справится с переполнявшим меня чувством тревоги.
Эбен внимательно слушал каждое мое слово. Он наблюдал за реакцией, за тем, как я вытираю глаза, не позволяя слезам проступить на ресницы. Вспоминая родителей, я чувствовала, как находит волна, пощипывающей горло, боли.
– Я побежала вперед. По болотам. Адам следом, пытался меня остановить, но потом… Он чуть не погиб из-за меня.
– Знаю, – ответил Эбен, – Его подстрелили наемники. Это была случайность. Но твоей вины в этом нет.
– Увы, есть, – иронично смеюсь я, переминая подол юбки, – Конечно есть.
– Ты не могла знать о диверсии.
– Эбен, если бы не способность Адама к регенерации, что тогда? Я не собиралась сбегать. Но отчетливо помню, что почувствовала, когда поняла значение крестов. Это была война прошлого… На короткий миг я возненавидела весь Андарион и военных. Мне кажется, я презирала даже Адама. Но потом испугалась.
– Ты любишь его?
– Люблю, – ответила я, не задумываясь, – Но другая я…
– Любила другого человека, – так же быстро ответил Эбен. Я понимала к чему он клонит, особенно когда лекарь, забыв о договоренностях, потянулся ладонью к моему лицу, нежно проведя ею по щеке, – Так ты отказалась от своей идеи знать о прошлом и о нас?
– И да и нет.
– Упрямая.
– Потерянная, – поправила я, – Лучше знать…
Парень улыбнулся, одернув руку. Похоже он и сам хотел рассказать. Как будто это изменило бы мое отношение к Адаму.
– Мне было восемь, когда тебя привели к старушке Нэн. Решение приняли родители, вроде твоя мама. Помню ее – такая молодая, красивая, добрая… Почему-то я ее запомнил. И… с появлением маленькой шестилетней Эмбер моя жизнь изменилась. Я влюбился, представляешь? Держал тебя за руку, дарил свои игрушки, защищал.
– Прям влюбился?
– Сложно было не влюбиться в эти огромные глаза. Ты ведь не была испугана, как другие. Смелая, разговорчивая.
Парень улыбался, вспоминая прошлое.
– Нэн?
– Да, Нэн. Она была хорошей, доброй женщиной.
Это имя мне ни о чем не говорило. Но голос был знаком. То, как она говорила с нами, как давала советы. Очень абстрактно, но все же.
– Ты не помнишь, но дом Нэн был не просто домом няни. Туда попадали особенные дети. Там же какое-то время и воспитывались. Так жители Пустоши пытались нас защитить, – Эбен опустил глаза, как будто вспомнил что-то важное, а затем сухо добавил, – И некоторые жители Андариона, сообразившие отправить своих сыновей подальше от Хельги.
– Адам?
– В городе сложно спрятаться. Сама понимаешь, системы контроля, камеры…